На следующий день роту спецназа подняли по тревоге и десяток вездеходов укатил в тундру, как успел шепнуть Иван: «Минимум на неделю. Охранять твою зазнобу».

Прошло три дня, полные повседневной суеты. Каждый вечер после того как Сергей приходил со службы, влюбленные созванивались, это помогало легче переносить расставание. Вот и в этот вечер, наскоро перекусив ужином холостяка: яичницей и горячим чаем с бутербродом, Сергей потянулся к телефону квиртов, когда отчаянно затрезвонил собственный мобильник. На экране высветился телефон отца. Несколько мгновений парень с сомнением смотрел на экран, потом все же рука подняла мобильник. Совсем недавно они помирились после ссоры, продлившейся несколько лет и вновь начинать ее не хотелось — отец был обидчив. Да и младшего брата, пусть и родного только по отцу, увидеть охота. Шкодный пацан, но настоящий и обожает старшего до безумия. Поссоришься и опять придется встречаться тайком от отца.

— Да пап, привет, только пожалуйста, давай недолго, мне тут по службе должны позвонить!

— Хорошо, хорошо, сына, ты представляешь, — захлебывающимся голосом произнес старший Соколов, от волнения неистребимое южнорусское «гы» звучало особенно раскатисто, — нам в институт поставили технику драуни!

— Да? — вяло поинтересовался Сергей, — Папа, а по телефону об этом говорить можно? Это, случайно, не секретные сведения?

— Да какие там секреты! — с досадой произнес старший Соколов, — завтра об этом передача будет по телевидению. Но это все так… Ты же читал Дрекслера «Машины созидания»?

После недолгого молчания Сергей бросил мимолетный взгляд на аппарат «драуни, поморщившись, осторожно ответил:

— Что-то такое помню.

— Так вот нам поставили программируемый репликатор, совсем как у Дрекслера. Твой отец провел его испытание и получил изо всякого хлама два килограмма 1,4 нм. чипов! Ты представляешь сколько это сейчас стоит? Да если бы они были из золота и то стоили бы дешевле!

Сергей удивленно моргнул. О кризисе в электронной промышленности после диверсий на заводах в Корее и Тайване хоть немного слышали все и ощущал его весь мир. Из-за дефицита предложения цена на электронику кратно подскочила и продолжала расти.

— Здорово, а…

— Это ерунда! — перебил отец, — из произведенных репликатором деталей мы собрали работоспособный и компактный оптический компьютер.

Сергей задумался на секунду. А вот это уже было очень серьезно. Хотя он и категорически отказался идти по папиной стезе и поступать учиться на физика, но школу заканчивал с физико-математической направленностью и вполне осознавал сенсационность отцовского заявления. Несмотря на многообещающие ожидания — производительность фотонного компьютера могла быть в тысячи раз выше чем у электронных супермашин, и, все усилия ученых, развитие квантовой электроники никак не могло перешагнуть рубеж демонстраторов технологии и теоретических изысканий. Работоспособный экземпляр фотонного компьютера вполне тянул на Нобелевскую премию и обещал переворот в экономике и науке.

— Молодец! — искренне похвалил он отца, — я никогда в тебе не сомневался! А как там Илюша?

Ильей звали младшего брата.

— Да все хорошо у него! Только учится плохо, опять по физике четверку получил.

Раздалось негромкое гудение — это ожил аппарат драуни.

— Пап, извини, мне звонят. Еще раз поздравляю тебя, по-моему ты вполне на Нобелевку тянешь! До связи! — Сергей нажал на кнопку выключения и, положив телефон на стол, поднял аппарат драуни.

— Да, Лисичка!

Дерзкое непослушание заокеанской стране, все еще мнящей себя владыкой планеты, хотя Китай превзошел ее по объемам производства и догнал по силе флота, а Россия создала сухопутную армию и военно-космические силы, способные уничтожить США. К тому же обе страны подписали договор о военном союзе и пообещали прийти на помощь друг другу в случае нападения на одну из сторон, что сделало военное нападение на них слишком опасным, но все же Гегемон нанес ответный удар.

Когда после весенней распутицы в русском приграничье исчезли лужи и грязь на тысячах дорог, стежек и троп, граница вскипела от десятков попыток прорваться на территорию России вооруженных банд. Гибли пограничники, гибли и мирные граждане. Такого накала граница не видели с недобрых времен девяностых годов — еженедельно ФСБ фиксировало несколько нападений. Но в отличие от тех времен Россию пробовали на зуб не только в традиционной болевой точке: на Кавказе, но и на русско-казахской границе, и на русско-украинской, точнее по периметру огрызка, оставшегося от Украины: без Новороссии, включая Одессу, без запада, который поделили по-братски Польша, Румыния и Венгрия. То, что осталось: аграрный осколок прежней страны, без выхода к Черному морю, без промышленности и без населения — его осталось не более десяти миллионов человек, был никому не интересен, но это не мешало маленьким и большим, до нескольких десятков недобитых националистов и интернациональных наемников, бандам, словно наскипидаренным, прорываться через границу.

В соответствии с законом «О противодействии России», США ввели, как с пафосом объявил на пресс-конференции на южной лужайке Белого дома престарелый президент, максимальные санкции против нелигитимной и недемократической России: запрет на покупку российского госдолга и распространили его на иностранных граждан, в случае нарушения им грозили персональные санкции. Фактически запретили российским банкам, большинство из которых прямо или косвенно принадлежало государству, доступ на международные рынки заемного капитала. «Вишенкой» на торте стало отключение под давлением США России от SWIFT (международной межбанковская системы передачи информации и совершения платежей). Вслед за лидером, большинство стран Запада: и страны «Старой» Европы, где у власти угнездились ультралиберальные режимы, проповедующие толерантность и многообразие полов с положительной дискриминацией белых и государства восточной и южной Европы, где к руководству пришли жесткие авторитарные и националистические режимы, приняли в отношении России и союзных ей Белоруссии и Новороссии жесткие санкции.

В Кремле это назвали экономической агрессией, но в отличие от середины 2010-х годов Россия в этот раз посчитала себя достаточно сильной чтобы ответить не зеркально, но чрезвычайно болезненно для Запада. Это стало возможным благодаря тому, что большая часть русской торговли уже давно переориентировалась на глобальный Восток. К тому же в расчетах русские использовали преимущественно цифровой юань, на который западные санкции никак не влияли, а на территории СНГ — цифровые рубли. Россия сослалась на форс-мажор: невозможность оплаты контрагентами русских товаров из-за санкций против российских банков и отключения SWIFT. Закрылись задвижки подземных трубопроводов, ежедневно качающие в западном направлении десятки тысяч кубических метров нефти и газа. На безвестных полустанках остановились составы с грузами угля, минеральных удобрений и редкоземельных металлов. Впрочем, торговля и другими товарами из-за санкций почти замерла. По Европе это нанесло сокрушительный удар — русские товары заменить было нечем.