Миссис Пикок едва скрывает фырканье. «Как в анекдоте про крекер», — прохрипела она. Как вы называете оленя без глаз? Безглазый олень!

Стив бросает на нее взгляд, полный ярости. Он может быть слепым, но он все равно тебя слышит».

Вдалеке раздается заунывное мычание. Уши оленя дергаются, и он поднимает голову, направляя оставшиеся органы чувств на стадо на церковной башне. Он опускает голову в ответ, медленно и тоскливо. В лунном свете, если присмотреться, Ниш может разглядеть, что шерсть на его морде покрыта темной кровью. Там, где не так давно в глазницах было сырое мясо, виднеется молочный блеск. Это заживает, понял он. В какой-то момент существо вновь обретет зрение. Это значит, что они не просто неубиваемы, но даже выстрел в упор из дробовика в лицо замедляет их лишь на некоторое время.

Слепой олень снова зовет своей собственной призрачной нотой, длинной и пронзительной. Его дыхание замирает, превращаясь в тонкую белую дымку в лунном свете, которая рассеивается на ветру.

Нам нужно вернуться тем путем, которым мы пришли, — говорит преподобный. Он указывает на замерзшую дорогу в снежной тени церкви.

Ниш оглядывается на оленя, стоящего на страже у ворот. Он быстро дергает ушами, а затем опускает голову, чтобы почесать переднее копыто. Он не знает, что за ним наблюдают, и — если уж на то пошло — выглядит так, будто ему наскучила караульная служба.

Они сходят с крыльца — сначала преподобный, за ним мисс Скарлет, потом миссис Павлин, Стив, Эффи и, наконец, Ниш — каждый ступает по мерзлой земле под карнизом здания мягко и нежно. Гравий и рыхлый снег мягко хрустят под ногами. Невозможно определить, насколько сильно они шумят — может, ветер доносит их до сверхчувствительных ушей оленя, — но кажется, что это слишком громко. Шаги Ниша становятся неуклюжими, дыхание — гулким, а сердце — маршевым барабанным боем. Все слишком громко.

Но они все больше отдаляются от оленя. Они выстраиваются в одну шеренгу, каждый делает медленные осторожные шаги, по очереди оглядываясь назад, в сторону ворот, где вдали исчезает предвестник смерти со стальными дугами.

Когда они достигают окраины церкви, преподобный останавливается. Они останавливаются, оставаясь в одном строю.

«Что случилось? шепчет миссис Пикок.

«Нам придется укрыться», — говорит мисс Скарлет, бросая взгляд на церковную башню.

Оглянувшись назад, Ниш видит выступы одного из крыльев и крыльцо. Стены церкви тянутся вверх, встречаясь с наклонной плоскостью покрытой снегом крыши, а затем серая каменная кладка поднимается дальше и исчезает за нависающими карнизами. Впереди — тропинка через кладбище, которая выведет их обратно к свайному столбу, после чего они пересекут деревенскую зелень, обходя стороной часовых оленей. Но когда они это сделают, то окажутся полностью открытыми для всех, кто заглянет через парапет церковной башни.

Если олени все еще отвлекаются на то, чтобы с досадой отколоть дверной проем, ведущий к винтовой лестнице, они могут быть в безопасности. Но ночной воздух безмолвен. Если бы олени все еще приводили в порядок свои рога, звук металла о камень перекрывал бы звук их шагов. Тогда что же делают олени? Ниш понимает, что есть только один правдоподобный вариант. Они используют церковь как сторожевую башню.

И тут ему приходит в голову еще кое-что.

Сколько из них поднялось в башню? шепчет Ниш.

«Что?» — говорит мисс Скарлет.

«Когда вы были наверху, скольких вы видели?

Мы не собирались оставаться здесь, чтобы считать их, — говорит мисс Скарлет.

Я подошел к лестнице, когда появился третий, — говорит преподобный.

Как вы думаете, сколько человек может поместиться на этой площадке?

О, черт возьми, — говорит Эффи.

Четыре или пять максимум, — говорит Стив, крепче сжимая дробовик.

Это значит, что двое, трое — может быть, четверо — еще не найдены, — говорит Ниш. Это ловушка».

Он отчаянно хочет, чтобы Эффи возразила ему, чтобы она увидела что-то другое. Но его логика разочаровывает. Наступает момент нерешительности, когда выжившие пытаются продумать свои дальнейшие действия. Если уход с территории церкви — это ловушка, то не лучше ли им остаться в самой церкви? Может быть, есть третий вариант, который еще не раскрыт?

Мы попали в ловушку с тех пор, как покинули Паддингтон, — говорит Стив. Ничего не изменилось. Мы придерживаемся плана».

Согласна, — говорит Эффи. Ниш задается вопросом: неужели она настолько увлеклась выяснением того, что находится в подвале, что наложит вето на любой вариант, не предполагающий возвращения в паб?

Этот человек — идиот, — говорит преподобный. Но в данном случае он прав.

«Кто хочет получить право решающего голоса? говорит Ниш.

Стив тычет дробовиком в бок миссис Пикок. Вы правы, босс. Ничего не изменилось».

И вот, с обостренным осознанием того, что ловушка захлопывается вокруг них, они идут парами. Преподобный и мисс Скарлет первыми выходят из укрытия. Она идет первой, легкая и стремительная, шныряя и пригибаясь между надгробиями и деревьями, не оглядываясь назад, пока не оказывается в узкой щели в стене. Он следит за каждым ее движением, идеально синхронизированный, так близко к ее пяткам, что он как ее тень. Ниш не сразу понимает, что он закрывает ее от посторонних глаз, скрывая ярко-красное платье за своим монохромным силуэтом.

Затем Стив и миссис Пикок, которые следуют тем же путем. Стив парит рядом с миссис Пикок, сжимая дробовик в обеих руках и не сводя с нее глаз. Однако миссис Пикок, бросив взгляд на церковную башню, тут же вздрагивает и пригибается. Она спотыкается о что-то в снегу и прячется за заснеженным каменным ангелом. Стив бросается следом за ней, держа наготове пистолет.

Эффи сжимает руку Ниша и крепко держит ее, пока они в ужасе наблюдают за происходящим. По выражению лица миссис Пикок становится ясно, что она думает, будто их заметили. Она прижимается к каменной кладке. Стив наблюдает за башней позади, сохраняя спокойствие и молчание. Света достаточно, чтобы увидеть, как он сглатывает. Белки его выпуклых глаз блестят, как снег.

В конце концов — хотя, вероятно, это были считанные секунды — Стив подает миссис Пикок сигнал, свидетельствующий о том, что берег чист. Похоже, ее это нисколько не утешает. Стив готовится снова двинуться в путь, но она продолжает прижиматься к каменному ангелу, словно надеется обрести безопасность, впитав себя в статую. Видя, что она застыла, Стив тянется вперед, хватает ее за новый рождественский джемпер и тащит за собой через оставшееся расстояние к узкой лестнице. Он без церемоний проталкивает ее через нее и сразу после этого перепрыгивает сам.

«А потом их стало двое», — говорит