дальнейшего путешествия, прежде чем генерал внезапно повернул голову в сторону лестницы. Спустя пару мгновений Лю Синь заслышал торопливые шаги: кто-то сбегал по ступеням.

Показавшись из-за поворота и увидев их, спустя несколько мгновений Тан Цзэмин сел рядом с Лю Синем, на ходу здороваясь.

– Доброе утро, – погладил Лю Синь его по голове.

Кинув взгляд на полупустой чайничек и на Гу Юшэна, Тан Цзэмин опустил глаза, чуть крепче сжимая чашку с уже подостывшим чаем.

Выехав до полудня, они галопом проскакали почти весь оставшийся путь, сделав всего два коротких привала, за которые Лю Синь успел ближе познакомиться с конем Тан Цзэмина – Игуем. Мальчик подвел юношу к нему и положил руку на черную гриву – лишь одна сизая прядь почти у самого уха выбивалась из общего цвета. Красивый вороной конь с мощными копытами был быстр и статен и, казалось, имел тот еще характер, красуясь перед ними и гарцуя, а иногда становясь на дыбы. Лю Синь улыбался, глядя на воодушевленного Тан Цзэмина, который цеплялся за гриву и гладил коня по морде.

Они проезжали мимо озер и небольших рек, останавливаясь, чтобы наполнить бурдюки. Видели непроходимые чащи, которые хоть и были темными и гнетущими, но все равно им было далеко до проклятых лесов тех земель, откуда они пришли. Видели высокие горы и равнины, которым не было края, расчерченные полосами посаженных цветов и зерна. Они видели небольшие поселения и проезжали сквозь них по небольшим рынкам, не задерживаясь и не останавливаясь, чтобы не тратить времени.

Лю Синь дышал, дышал и не мог надышаться наконец-то чистым воздухом и спокойствием. Медленно пересекая небольшой лес и глядя на возвышающийся впереди холм, Лю Синь повернулся к едущему рядом Тан Цзэмину.

– Знаешь, когда мы шли через проклятые земли, я частенько ловил себя на мысли, что неплохо было бы остаться в Цайцюнь. Думал, что хотел бы вернуться. По крайней мере, там было все просто и так понятно. Мы жили и работали в безопасности и тишине. До определенного момента, конечно, но все же… Иногда во время нашего пути я думал, что скучаю по той жизни, которую мы вели.

Тан Цзэмин повернул голову и улыбнулся:

– Все будет еще лучше. Обязательно.

В следующее мгновение он вдруг что-то услышал и погнал коня на холм. Лю Синь поскакал следом, отставая на пару шагов.

Тан Цзэмин повернулся к нему, кивая на что-то впереди:

– Смотри.

Поравнявшись с Тан Цзэмином, юноша не сдержал восторженный вздох. Широко распахнутыми глазами он смотрел на развернувшийся перед ними город, стоявший на берегу большой реки. Крыши сторожевых башен возвышались над ним, увенчанные голубыми знаменами, которые развевались на ветру, величественно демонстрируя символ города – золотого карпа, выпрыгивающего из синевы вод. Город был отделен от берега массивным каменным мостом, который начинался чуть впереди, оставалось лишь съехать с пригорка.

– Это…

– Яотин, – ответил Тан Цзэмин, глубоко втягивая воздух.

– Ох…

Лю Синь чувствовал, что не может вымолвить ни слова, восхищенно наблюдая за ярким сиянием, отблесками распространявшимся на всю округу от настенных щитов и красно-золотых пагод. Казалось, этот город искрит жизнью. В контрасте с деревней, в которой он прожил почти полгода, это место казалось раем, спущенным с небес. Позади остались действительно проклятые земли. Теперь Лю Синь как никогда видел различие. В глазах пестрело от яркости красок и почти ослепляло привыкшие к серости глаза.

– Ну как, все еще хочешь вернуться в Цайцюнь? – улыбнулся Тан Цзэмин, останавливая коня чуть впереди. Обернувшись на юношу и чуть щурясь, он кивнул в сторону моста. – Ты же любишь сладости. Там они определенно есть.

Глава 15. Яотин

Четыре всадника ехали по вымощенному белыми камнями мосту. Гул со всех сторон приглушал стук копыт. Лю Синь крутил головой, оглядывая проходящих мимо людей, и никак не мог насмотреться на буйство красок и жизни.

Когда они въехали в город, пройдя через массивные синие ворота, он удивился еще больше: по улицам сновали люди в красивых, опрятных одеждах, мимо проезжали экипажи и паланкины, развозя местную знать; отовсюду слышались громкие голоса торговцев и лилась музыка. Запах свежей выпечки привлек особое внимание Лю Синя: доносившийся из многочисленных лавок и пекарен, он словно зазывал и манил к себе путников. Разномастные изделия на витринах поражали воображение. Здесь были и свежий хлеб, и мясные баоцзы, и рисовые пироги с красными бобами – все щедро посыпанные цветной сахарной пудрой и с причудливыми узорами. Повернувшись в другую сторону, можно было увидеть чайные, из которых даже в этой какофонии запахов доносились нотки молочного чая и медовых шариков с кунжутом.

Лю Синь сглотнул вязкую слюну и оглянулся на Тан Цзэмина, который ехал чуть позади. Сразу же наткнувшись на взгляд синих глаз, он улыбнулся и поравнялся с ним, указывая на все, что привлекало внимание. Лю Синь светился от счастья, с воодушевлением перечисляя увиденное. Плача в душе, он купался в этих запахах и красках и все не мог поверить, что ужасы остались наконец позади. Суетливые горожане, казалось, даже не подозревали, что творится всего в нескольких днях пути от Яотина. Поглощенные бурной жизнью, они крутились по своим делам, бегая по чистым улочкам. Здесь не было слышно ни плача, ни горестных стенаний, что до сих пор звучали в сознании Лю Синя, теперь же приглушаемые гулом огромного города.

Мимо неторопливо прошел огромных размеров рогатый бык, тяжело ступая и грохоча копытами, за ведущим его мужчиной. Лю Синь задрал голову, чтобы осмотреть зверя, который по размерам уступал разве что слону, и потрясенно выдохнул. За быком тянулся большой обоз с людьми. Сидя на лавках, расположенных вдоль бортов, пассажиры спокойно обмахивались веерами, о чем-то переговариваясь и смеясь.

Лю Синь проводил их ошеломленным взглядом и тут же отвлекся на Тан Цзэмина, тянущего его за рукав и указывающего на высокие красивые дома.

Широкие улицы были заполнены людьми, и только главная дорога, по которой двигались кареты и паланкины, оставалась свободной. Ступая на лошади по каменистой земле, Лю Синь думал о том, что в этом городе действительно можно было жить, а не выживать. Здесь было все, что нужно для комфортной жизни, без смрада гибели. Город был столь огромен, что даже с пригорка не проглядывались задние укрепленные стены.

Лю Синь неловко поправил на себе одежду, осматривая местных жителей, разодетых в шелк и парчу, расшитые пестрящими рисунками облаков и цветов.

– Какому княжеству принадлежит этот город? – спросил он, поравнявшись с Гу Юшэном.

– Никакому. Это торговый город, он под юрисдикцией гильдии купцов. Они держат ответ напрямую перед императорским двором и находятся под защитой местной стражи, – генерал кивнул на солдат в синих одеждах с копьями, патрулирующих улицы.

– Неподчиненный город? Разве такое возможно? – удивился Лю Синь, вскинув брови.

Гу Юшэн усмехнулся, чуть склонив голову, и, повернувшись к нему, ответил:

– Их несколько по всей империи. Однажды купцы, отягощенные налогами, вознамерились выйти из-под власти местных чиновников. Видя, как их ремесло процветает, у императорского двора не оставалось выбора, кроме как позволить им создать свои города и сотрудничать с ними напрямую.

– Но разве это не неподчинение приказам императора?

– Верно, но в те годы уже пролилось много крови, и никто не хотел новой бойни. Именно поэтому главное управление во главе с остальными министрами пошло на эту уступку. Они все же обложили эти города налогами – напрямую императорскому двору, но более щадящими, чтобы восстания ремесленников не прокатились по всей империи. Так были созданы вольные города, не платящие дань князьям.

Мимо прошел тучный мужчина в серебряных одеждах, за которым тянулся длинный, расшитый белыми цветами шлейф. Слуги, одетые в простые светлые одежды из хлопка, семенили за ним, отгоняя прохожих, чтобы освободить дорогу своему господину.

– Это… – Лю Синь проводил его взглядом.

– Да, один из купцов. – Гу Юшэн потер подбородок и покосился на небольшое столпотворение. – Гильдией правит Дун Чжунши – один из тех, кто поднял то восстание. Он очень влиятелен не только в Яотине, но и во всей империи.

Гу Юшэн указал рукой на пригорок впереди, на котором виднелась