Катя, покручивая кольцо на пальце, грустно улыбнулась. Потом поймала мой взгляд и заговорила тихо, словно не хотела тревожить чей-то покой:

— Я всегда надеваю его, когда предстоит сложное дело. Это подарок мужа. Он мне его за рождение дочери надел на палец прямо в роддоме. Давно это было. Он преподавал на моем курсе. Я влюбилась в него без памяти, на лекциях сидела в первом ряду, чтобы насмотреться. А потом и он обратил на меня внимание. Накрыло нас тогда с головой, как… И сравнить не с чем. Муж был старше меня на семнадцать лет. Тащил на себе и мою учебу, и меня с дочкой, работал, как вол… Ему пришлось уйти из университета из-за связи со студенткой. Тяжело было, от нас отвернулись наши семьи, но мы выстояли, никогда ни на кого не надеялись. Муж потом организовал cвою юридическую фирму, готовил меня в помощники. Такой стремительный бег по жизни! Такой сильный челoвек! И вдруг — сердечный приступ… Умер, оставив все на меня. Вот с тех пор я и впряглась, мчусь по жизни за себя и за него. Стараюсь соответствовать его надеждам и вложенным в меня силам, хочу быть достойной его любви. Скоро уже дочь начнет помогать. Летом должна вернуться после окончания московского университета. Да… Вот такие разные семьи бывают. И любовь тоже разная. Посмотри, сколько перед тобой примеров. — Замолкнув на мгновение, она словно собрала всю себя в кулак и закончила разговор. — Извини, нервишки сдали. Пора мне.

Катя помахала рукой папе, кивнула Архипу, улыбнулась мне, и через несколько минут ее машина виднелась уже в конце улицы. Брат был задумчивым, но спокойным всю дорогу назад, в течение которой мы тоже молчали. Мы с ним недолго задержались у родителей, потому что спешили к Алёше. И не обсуждали ничего. Мне было ясно, что Катя сделает все возможное ради справедливости. Она просто не могла жить по — другому. А я все вспоминала ее рассказ о жизни, потере самого дорогого человека, вере в лучшее. И невольно делала то, о чем она говорила: сравнивала такую разную любовь, с которой столкнулась в последнее время. А семьи? В памяти начали выстраиваться примеры: мои родители, Архип и Лана, Анюта и Женя, Витя и Агата, Лиля и ее лось, Юра с женой, Катя… Вот тебе и погремушки в каждой избушке. Думала я и о том, что же сама испытываю к тому мужчине, к которому продолжала стремиться. Говорить высокопарные слова не хотелось, я уже знала им цену, а подобрать подходящие пока не получалось. Но придется найти, иначе невозможно — молчать при встрече с ним нельзя. Я так много хотела ему сказать.

Остаток дня Архип что-то обсуждал с сыном, звонил Кате, они долго говорили. Я решила больше не вмешиваться. Все, что можно с моей стороны, уже сделано. Теперь брат сам должен принять решение. Правильно сказала Катя: чтобы не быть слабаком в глазах сына. Ведь ему расти и строить свою жизнь, и лучше не на примере родителей.

На следующий день мои мужчины приготовили для меня завтрак-обед и уехали, а я почти весь день проспала. Стресс, пережитый в субботу, дал о себе знать. Лишь к вечеру я включила ноутбук и проверила почту. Меня ждали новые заказы, многие были снова из Москвы. Видя название города, я улыбалась, словно видела, как где-то там, в старом дворе, на первом этаже «хрущёвки» так же смотрит в монитор молодой мужчина с голубыми глазами.

Моя фантазия начала шалить. Я старалась остановить поток воспоминаний о той единственной встрече, но сделать это было сложно. Закрыв глаза, увидела его внимательный взгляд, ловивший каждое мое желание. Кончики пальцев стали горячими, словно я дотронулась до его теплой кожи, мысленно коснулась шеи, щеки, подбородка с ямочкой. Дыхание в горле замерло, жар прокатился по телу, дрожа и пульсируя где-то внутри.

— Боже… Разве можно так чувствовать на расстоянии? — прошептала вслух и вздрогнула от своего же голоса.

Я открыла глаза и не сразу смогла увидеть очертания комнаты, лишь мерцание экрана ноутбука окончательно вернуло меня в реальность. Бездумно глядя на ещё не прочитанные почтовые сообщения, потихоньку избавлялась от головокружения. Даже несколько раз пришлось сглотнуть, чтобы прогнать сухость во рту. И тут я увидела запечатанный конвертик от человека, который обычно звонил. Лишь один раз мой доктор обратился ко мне посредством электронной почты — когда необходимость операции повисла надо мной приговором. И вот сегодня снова прислал сообщение, содержание которого меня очень удивило.

«Добрый вечер, Станислава. Жду завтра после шести вечера, желательно до семи. Надо поговорить о результатах анализов».

Волшебное состояние, вызванное воспоминаниями, мигом улетучилось, и память услужливо начала подкидывать те дни, которые навсегда остались для меня черным пятнoм. Физическая боль, душевная мука, моральный надлом и полное одиночество — все это снова пронеслось ураганом, выметая тепло из сердца. Предположения, одно страшнее другого, выжигали мозг. Чтобы хоть как-то отвлечься и не накручивать себя, налила чай с лимоном и села за работу. Смысла строить догадки не было. Завтра все узнаю, а пока проживу ещё один день в неведении и таком хрупком счастье.

И у меня это неплохо получилось, потому что ни Архип, ни Алёшка не заметили моего волнения. С другой стороны, я понимала, что у них своих забот полно. Они что-то постоянно обсуждали, но не спорили, а, скорее, просчитывали возможные варианты отдачи от Ланы. На следующий день, как только Лёша пришел из школы, оба уехали к адвокату, а потом на работу к Архипу. Я настолько привыкла к их присутствию, что просто кожей прочувствовала тишину в квартире. Даже Сойка не смогла бы спасти меня от этого состояния, к тому же она до вечера находилась в садике.

Кое-как дотянув до пяти, я пулей полетела в поликлинику. В это время там уже почти не был посетителей, очередь к нужному кабинету отсутствовала. Я нескoлько раз глубоко вдохнула, постучала и заглянула внутрь. Врач сидела одна, без медсестры.

— Добрый вечер. Можно?

— Да, Станислава, заходи, садись-ка рядом. И рассказывай, голубушка.

— Что рассказывать? — сев сбоку от стола, спросила я, совершенно не понимая, чего от меня хочет врач.

— Так, понятно. Тогда начну я.

В этот момент мне стало так страшно, что я закрыла глаза. «Красный шум» накрыл голову: казалось, что мозг закипел, в ушах гудело, даже сердце забыло биться.

— Эй-эй, Стася, что с тобой? — Прохладная рука доктора накрыла мою ладонь, словно вытягивая из страха. — Ты чего себе там