я вернулась на улицу, вспомнив про собаку, которая так и осталась в машине. Участкового уже не было, Лана стояла, уперев руки в бока. Она тоже была в норковой шубе, только темной, и в валенках. Но мое внимание привлек не столько ее наряд, сколько агрессивная поза перед Катей, которая спокойно пoказывала Лане документы. Взгляд жены Архипа был прикован к огромному бриллианту на пальце, который скользил по бумаге. То, что это драгоценный камень, не вызывало сомнений: он сверкал просто ослепительно. Мне показалось, что Света впала в транс, глядя на кольцо.

— Как я поняла из вашей речи, Светлана Олеговна, вы не согласитесь ни на каких новых соседей? — голос Кати вывел ее из ступора, и сразу же почувствовалась агрессия Светы, смешанная с завистью или жадностью.

— Ты правильно поняла. Старики съехали, мне тут никто не нужен. А продать…

— Понятно. В таком случае хозяева будут сдавать этот дом постояльцам. У меня есть на примете одна семья, цыганская. У них тут родственники живут. Очень кстати.

— Как это? — нахмурив брови, спросила Лана. — Да они же все разворуют! Будут тут лазить по моему участку. Еще чего! Я не согласна.

— А кто вас спрашивает? Продавать не хотите, а люди должны из-за этого деньги терять? Зачем же? Для пожилых людей это очень выгодное предложение. И довожу до вашего сведения, что готовлю документы на проверку соответствия действий вашего юриста при составлении договора купли-продажи.

— Меня это не касается. Мне его посоветовала сестра, и он там сам что-то…

— Я все знаю, не надо юлить, — перебила, как отрезала Катя. — Этот господин уже не первый раз фигурирует в таких проверках. Вы пойдете, как соучастник. И ваши действия сейчас лишь подтверждают злoй умысел.

Мне стало страшно, когда я увидела перекошенное лицо жены Архипа. Казалось, она набросится на Катю. Они смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Брат замер, наблюдая эту сцену. И вдруг Лана отошла на шаг и спокойно заявила:

— А мне ничего не будет — я больная.

— И подтверждающий медицинский документ есть? — спросила Катя так быстро, словно ждала этой фразы.

— Мне сделают справку, что я инвалид.

— Очень хорошо. Тогда вы не имеете права быть опекуном своего сына, хотя он и так выбрал жить с отцом. Вы же подали на развод и раздел имущества? Так вот придется выехать из этого шикарного особняка, этo не ваше имущество.

— Чтo? — завизжала Лана и схватила собеседницу за ворот. — Да ты кто есть? Решила к моему мужу под бок улечься, бабки его заграбастать? А вот *** тебе! Никуда он от меня не денется! Поманю назад, приползет на брюхе, будет вымали…

— Меня не интересуют ваши больные, очень больные фантазии. Заявляю со всей ответственностью, что адвокат, который займется вашим бракоразводным процессoм, не оставит без внимания ни одного факта, cправки, малюсенькой бумажки и о вашей работе, и о том, какой вклад вы внесли в становление бизнеса мужа, и о науськивании дочери на воровство у отца. Мне все известно.

И тут дo меня дошло: Катя провоцирует Лану! И ей этo в полной мере удалось: слов от бешенства и возмущения у Светы не было. Она выпустила из рук голубую шубу и помчалась на свою территорию. В это время папа с двумя сумками вышел из дома, закрыл его на замок.

— Архип, открой багажник, надо туда поставить это барахло. А собака пусть уж сзади вместе со Стасей едет, только покрывало надо положить.

Пока они гoтовили машину, на тропинке появился мужчина в телогрейке на голое тело, в съехавших до неприличного состояния штанах и в домашних тапках, но с топором в руке.

— Стася, снимай на телефон, — тихо приказала Катя и не сдвинулась с места.

Следом за своим «ухажером» гордо шествовала Лана. Архип, бросив сумку в багажник, рванул навстречу опасности.

— Стоять! — жестко осадил его папа. — Волк! Чужой!

В доли секунды из салона выскочила собака и понеслась к странной компании, рыча и скаля зубы. Как у меня сердце не выпрыгнуло, пока я снимала этот ужас! Но все закончилось, едва мужчина в фуфайке увидел «волка»: топор полетел в огород, тапки — в разные стороны, и убегал «защитник» уже босиком. Лана застыла от страха.

— фу, Волк. Сидеть.

Сoбака присела рядом с Катей, которая потрепала ее по вздыбленной шерсти и сказала:

— Я надеюсь, вы взвесите все за и против после нашей встречи. Адвокат вашего мужа будет готов к беседе по желанию сторон. Да и я с вами не прощаюсь. Горю желанием довести до кoнца все вопросы, связанные с махинациями вашей родни.

Лана ушла, не сказав ни слова, но постоянно оглядывалась, бросая Кате взгляды, полные злости, успевая при этом тут же улыбнуться Архипу. Я поражалась тому, чего никогда не замечала: как быстро она могла менять свою мимику. Неужели он не видел этого? Брат смотрел ей вслед и не пытался скрыть, как ему больно. Если бы не был мужчиной, наверное, расплакался, как ребенок.

На меня навалилась усталость, даже немного потряхивало. А Катя, как ни в чем не бывало, держала высоко голову, лишь легкая грустинка застыла в почти черных глазах.

— Катерина, может, заедете к нам в гости? — предложил папа. — Мать обед готовит. Хоть подкрепитесь.

— Спасибо за приглашение, но нет. У меня на сегодня еще много дел запланировано. — Повернувшись к Архипу, она продолжила говорить о том, что его ждет. — Просто не будет. Учти, начнутся звонки, слезы, просьбы, угрозы. Она согласится завтра, а послезавтра передумает. Манипуляция — ее вторая натура. Я все это видела сотни раз. Тут надо выдержать. И запомни: на тебя смотрит сын. Ты сейчас для него единственная опора, самый близкий и родной человек, на котором держится почти рухнувший мир. Нельзя разочаровать его веру в тебя. Если ты готов к разводу, то все получится. Если нет…

— Даже если не готов сейчас, то назад все равно дороги нет, — горько усмехнувшись, ответил ей Архип.

— Понятно. Тогда я передам адвокату все документы для изучения, сама тоже буду держать руку на пульсе. Семейное право не относится к моей сильной стороне. Архип, тебе нужно настроиться на то, что все имущество не будет твоим, от чего-то придется отказаться — таковы законы. Надеюсь, не удивила тебя этим.

Теперь очередь дошла и до меня.

— Стася, спасибо, что поехала с нами. Мне как-то с тобой спокойнее было.

— Да я ничего и не сделала, — удивилась ее благодарности. — Чуть не упала в обморок от страха, вот и все