спросил Эйден. Кадир снова густо покраснел и неловко улыбнулся. – Ты сказал, что опозорил свой род и поэтому тебя изгнали.

– Так и есть, – кисло ответил мальчишка. – Посвящение – это долгий обряд. Утром тебя обряжают в дорогую одежду и относятся так, будто ты старейшина. Днем ты возлежишь на подушках с нагими девушками, ешь и пьешь от пуза. А вечером тебе предстоит бой.

– Бой?

– Бой, – повторил Кадир. – Против пятерых лучших воинов племени. Понятно, что победить ты их не сможешь. Тебя так отлупят, что повезет, если ничего не сломают. А потом они отводят тебя в шатер к матерям Шарама.

– И? – подтолкнул Кадира Эйден, когда мальчишка замолчал и прикусил губу. Гастанец вздохнул и криво улыбнулся.

– Ты должен подарить им свое первое семя. Ну, одной из них. Я не смог.

– И за это тебя изгнали?

– Да. Матери Шарама сказали, что я порченный. А порченным в племени нет места. Если ты не можешь дать своему роду детей, то какая от тебя польза? Охотников и так хватает, да и каждый гастанец – хороший мореход. Сила племени всегда в детях. И род будет жить, пока крепко семя. Понимаешь?

– Отчасти, – кивнул Эйден. Он читал про обычаи островов Гастана, но о посвящении слышал впервые.

– Чужеземцу не понять, – улыбнулся Кадир и, вздохнув, почесал шею. – Как и мне не понять, почему сестра продала родню кровь работорговцу. Будь ты в нашем племени, тебя бы просто зарезали… Ладно, Эйд. Спать пора, а то байнэ Лурье меня снова палкой отлупит за то, что не выучил слова.

– Спи, Кадир, – ответил Эйден. Он дождался, когда Кадир захрапит, выбрался из кровати и сел за стол. Затем взял с полки свитки и погрузился в их изучение. Гастанец прав. Не будешь учиться, будешь наказан.

*****

Весной в порт Лабрана прибыла «Черная чайка» и всех далтэ согнали на разгрузку корабля. Кадир, как и многие остальные мальчишки, беспрестанно жаловался, а вот Эйден радовался тому, что может провести несколько дней на свежем воздухе, а не в мрачных подземельях обители Белых масок.

Сам груз тоже не представлял особого интереса. За зиму запасы в кладовых обители сильно истощились и требовали пополнения, которое пришло с первыми днями весны. Сначала мальчишки выгружали тяжелые ящики и мешки с картофелем, репой, луком и яблоками. Потом пошли ящики поменьше и полегче – с пшеницей, овсом, каградскими крупами и гастанским сушеным мясом диких лошадей. В трюме отдельно стояли тюки с тканями и писчей бумагой, а в темном углу нашлось вино в деревянных бочках и эль.

С утра до вечера, в течение нескольких дней, мальчишки разгружали корабль со старшими далтэ. Старшие не обращали на младших внимания, предпочитая молча таскать тяжести и лишь изредка подавали голос, если им нужна была помощь. Эйден их побаивался и старался не оставаться с ними наедине, но судьба сама свела его с одним из старших – высоким юношей с густыми светлыми волосами, красивое лицо которого было обезображено уродливым шрамом. Маррад Эйк, следящий за разгрузкой, поставил Эйдена с ним в пару и велел перенести в телеги бочки с вином и элем. Тогда Эйден и узнал имя своего напарника по разгрузке.

– Далтэ Флориан, ты будешь в паре с далтэ Эйденом. Вино и эль, – обронил наставник, не утруждаясь, услышат его или нет. Он записал что-то в свиток и отошел к Кадиру, который вместе с Тарамом укладывал в телегу тюки с тканями.

– Три бочонка в ящик и несем к телеге, – хмуро сказал Флориан, смотря на Эйдена сверху вниз. Мальчик кивнул и, поднатужившись, поднял небольшой бочонок, после чего поставил его в деревянный ящик, оборудованный шестами, чтобы удобнее было нести. Юноша свой бочонок поднял без каких-либо усилий. И не успело солнце сдвинуться достаточно к горизонту, как они погрузили все вино и эль в телегу. Остался лишь маленький бочонок с элем и кувшин с вином потяжелее. Флориан, криво улыбнувшись, взял эль и кивнул Эйдену на кувшин. – Неси и покончим с этим.

Но усталость дала о себе знать. Кувшин был слишком тяжелым и влажным, держать его было неудобно. Вдобавок помешал и камень, об который Эйден запнулся и выронил кувшин. Кувшин удара об землю не выдержал и лопнул, обрызгав и Эйдена, и Флориана.

– Безрукий выедок рябой суки, – фыркнул Флориан, осматривая испачканные вином штаны.

– Кувшин был скользким, и я споткнулся, – попытался оправдаться Эйден, однако юноша неожиданно скрежетнул зубами.

– Мне твои оправдания даром не сдались, дерьмоед, – ругнулся он, нависая над мальчиком.

– Извини, – вздохнул Эйден, заставив Флориана рассмеяться. Смех вышел нервным и злым.

– Извини? – переспросил он. Эйден отпрянул, увидев, как в правой руке Флориана блеснула сталь. – В качестве извинения я положу Владыке на алтарь твою мужественность…

Их стычка привлекла внимание остальных. Даже Маррад Эйк, стоя у телеги с припасами, с интересом за ними наблюдал. Эйден похолодел от ужаса, поняв, что он не собирается вмешиваться. Да и сам Флориан явно хотел подраться, вот только ставкой в этой драке была жизнь.

Когда стилет, запев, секанул воздух, Эйден отскочил в сторону и вытащил собственный. Рукоять легонько ужалила ладонь холодком, отозвавшимся и в сердце. Мальчик понял, что с пристани этим вечером уйдет один. Второй будет сброшен в воду на корм рыбам, а его имя забыто.

– Дерись, выедок! – прошипел Флориан, занимая стойку. Эйден вздохнул и сжал зубы.

Пусть и с трудом, но он сумел унять страх. Затем вспомнил слова Жакена Торбула, сказанные им на втором занятии по ножевому бою. «Найди слабость противника и обрати её против него».

– «Оцени ситуацию», – мысленно повторил слова наставника Эйден, насторожено следя за каждым движением Флориана. Улыбка на лице юноши явно говорила о том, что сначала он, как следует поиграется, и лишь потом закончит бой.

Оценка не заняла много времени. Эйден еще учился и многого не знал, но сумел заметить, что левое плечо Флориана чуть выше правого. Вероятно, ломал руку, которая неправильно срослась. Движения левой ноги не мягкие, а рваные. Флориан пытается это скрыть, но иногда теряет концентрацию. Высокий, руки длинные. Надо держать дистанцию и ждать ошибки.

Флориан пошел в атаку неожиданно. Он распрямился, напружинил ноги и сделал выпад, целясь в плечо. Эйден отвел корпус в сторону и взмахнул стилетом, но вместо того, чтобы вспороть кожу, клинок впустую рассек воздух, заставив противника рассмеяться. Еще один обмен ударами, результатом которых стала разрезанная на груди рубашка у Эйдена и синяк на скуле у Флориана. Старший далтэ зарычал и мотнул головой. Теперь настал черед