вперед и схватил ближайшего щитовика, который тут же обвился хвостом вокруг предплечья. Затем мальчик, помня урок, осторожно погладил змею по красной полосе на голове и довольно улыбнулся, когда щитовик обмяк.

– Надо мне тоже попрактиковаться, – буркнул Кадир, накрывая корзину крышкой. Эйден кивнул и посторонился. Гастанец тоже поймал двух щитовиков и положил их в корзину к спящему собрату. Затем вздохнул и утер пот со лба. – А с этими что делать будем?

– Пусть живут, – ответил Эйден, прилаживая камень обратно. Но делал он это очень аккуратно, чтобы случайно не раздавить змей.

– Теперь можно пещеру найти, – облегченно вздохнул Кадир.

– А про венефику забыл? – улыбнулся Эйден. Гастанец ругнулся сквозь зубы, а потом расслабился, услышав ехидный смех. – Расслабься, Кадир. Утром соберем. Пока мы сюда добирались, я парочку кустов, еще не отцветших, приметил.

– Точно тебе говорю, байнэ из тебя отменный получится, – съязвил Кадир и поежился. – Давай уже пещеру искать. От этого мяуканья у меня сердце из груди выпрыгнуть готово.

– Это всего лишь коты.

– Угу. Скальные коты, Эйд. Здоровенные, сильные и клыкастые коты…

Подходящая пещера обнаружилась неподалеку от гнезда змей. Эйден и Кадир, помня предостережение Ясана Меледи, сначала изучили следы вокруг нее и лишь потом рискнули заглянуть внутрь.

Медведи на Лабране не водились, зато волков хватало с избытком. Мальчишки частенько слышали их вой в ночи, когда укладывались спать. Но в пещере не воняло ни псиной, ни едкой мочой скальных котов, а единственными обитателями оказалась парочка летучих мышей. Они меланхолично посмотрели на мальчишек черными бусинками-глазами и, закутавшись в кожистые крылья, снова уснули.

– Вроде пусто, – тихо сказал Кадир, держа над головой собранный на скорую руку факел. Но Эйден, углубившийся в пещеру, мотнул головой.

– Чувствуешь запах?

– Нет. Мышиным говном только воняет.

– Кровью пахнет. Но старой. И чуть-чуть гнилью.

– Понял, к чему ты. Тут живет гоэгно?

– Кто такой гоэгно? – нахмурился Эйден, повернувшись к Кадиру.

– Мертвяк, что кровь сосет у живых. На островах Гастана есть поверье, что слабаки, погибшие от своих рук, становятся гоэгно.

– Это Лабран, Кадир, – вздохнул Эйден. – Откуда здесь твоему гоэгно взяться?

– Не знаю. С кораблем приплыл. Старейшина рассказывал однажды, как к островам пустой корабль причалил. Палуба вся в крови, а в трюме, в ящике с землей, гоэгно спит. Распухший от выпитой крови.

– Если ты прав и тут действительно живет гоэгно, то он либо сдох, либо сбежал, – улыбнулся Эйден и вздрогнул, услышав из темноты протяжное мяуканье, а следом тихое шипение. – Слышал?

– Шарам меня укуси! – выругался гастанец. – Так и знал, что скальные коты тут живут!

– Дай факел, – ответил Эйден и, когда Кадир повиновался, осторожно пошел вглубь пещеры.

– Лучше бы гоэгно, – заскулил Кадир, но Эйден его не слушал. Он пробирался вперед, держа в левой руке факел, а в правой стилет, как обычно, обжегший кожу ладони холодком, стоило его только взять в руку.

Чем дальше шел Эйден, тем сильнее становилась вонь. От липкого и сладкого запаха гнили мальчика замутило и на лбу выступил холодный пот. Под ногами хрустели чьи-то кости – мелкие и высохшие, а мяуканье становилось громче. Однако Эйден слышал, как воют скальные коты. Гортанно, хрипло и страшно. В этом же мяуканье было больше страха, чем злобы.

– Чтоб тебя, – ругнулся мальчик, вляпавшись ногой в что-то зловонное и мягкое. Он опустил факел и побледнел, когда в неровном оранжевом свете увидел труп большого скального кота.

Судя по виду, тот сдох уже давно. Сквозь гниющую плоть торчали острые ребра, на которых извивались жирные черви. Глаза некогда гордого и опасного хищника высохли, а рот застыл в безмолвном посмертном крике. Кадир не врал. Клыки у скальных котов были внушительными, как и размеры тела. Эти звери запросто могли потягаться в размерах с волчарниками циркача Эрика. Но что убило кота?

Причина нашлась неподалеку. Горный волк с распоротым горлом лежал у стены. Труп разбух и, казалось, если тронуть его пальцем, тут же лопнет. Эйден не рискнул к нему подходить, потому что от вони слезились глаза и желудок грозил исторгнуть из себя съеденные сухари с луком. Из темноты снова послышалось мяуканье, заставившее сердце Эйдена забиться быстрее. Мальчик сжал стилет и отступил. Если скальные коты живут парами, значит где-то во тьме за ним наблюдает второй кот. А сражаться с мощным зверем в тесной пещере сродни самоубийству. Мяуканье повторилось, затем послышался шорох и Эйден удивленно приподнял факел, чтобы увидеть то, что вылезло из темноты.

Это был котенок. Тощий, размером с его предплечье, с грязной, свалявшейся серой шерстью и ярко-оранжевыми глазами. Он подошел к трупу скального кота и, усевшись рядом, зашипел. Но вместо страха вызвал у мальчика улыбку.

– Эй, Кадир, – громко произнес Эйден. – Иди, взгляни на своего гоэгно.

– Я с места не сдвинусь, Эйд, – нервно ответил ему гастанец, заставив мальчика рассмеяться. – Что там? Правда гоэгно? Он жирный и разбухший от крови?

– Нет. Он маленький и тощий. Мяукает и шипит, – ответил Эйден, присаживаясь на корточки. Котенок, не обращая на него внимания, заворчал и попытался откусить от ноги трупа кусок. Гниющее мясо подалось легко и котенок, мяукнув, принялся жадно давиться оторванной плотью.

– Это не гоэгно, – озвучил Кадир, рискнув подойти к Эйдену. Он посмотрел на котенка и покачал головой. – Это скальный кот. Только маленький.

– Должно быть в пещеру забрался волк, – кивнул Эйден, наблюдая за котенком. – Попытался сожрать малыша, но тут столкнулся с… матерью. Смотри. Задней ноги нет. Она валяется рядом с трупом волка. Мать защитила ребенка, но умерла от кровопотери.

– А он все это время питался её мясом, – поморщился Кадир. – Ох, ну и воняет тут…

– Поздно искать другую пещеру, – вздохнул Эйден. – Нет никаких гарантий, что там хозяева будут рады нам.

– Ладно, – сдался гастанец. – Разведу костер у входа. Он отпугнет зверей.

– И гоэгно? – ехидно спросил Эйден. Кадир скривился, но все-таки выдавил из себя улыбку.

– И гоэгно. А будешь ржать, я с тобой картошкой не поделюсь.

– Смотри, – хмыкнул мальчик в ответ и указал факелом в сторону котенка, который подполз к его ноге и попытался укусить сапог. – Он голодный.

– Ну так покорми его, если хочешь, – фыркнул Кадир. – А я пошел отсюда. Вонь такая, словно тут и правда гоэгно сдох.

Эйден снова опустился на одно колено и, положив мешок на землю, вытащил из него вяленое мясо. Оторвав кусок, он бросил его котенку, который протяжно заворчал и вцепился в угощение. Ворчание довольно скоро сменилось на довольно урчание. Эйден улыбнулся, покачал головой и отправился к Кадиру, который, чертыхаясь, пытался развести костер у входа