Ина поворачивается ко мне, покусывая губу. Леди Голд непохожа на ту, что хранит секреты, особенно от суженого или Королевы, ее приемной матери, но потом я вспоминаю, что и сама не кажусь таковой.

Я киваю и улыбаюсь.

Ина замечает что-то за моим плечом и закрывает рот. Она жестом указывает мне следовать за ней, когда мы подъезжаем к южным воротам. Они меньше центральных, через которые Королева въехала неделю назад. Через них ходят слуги и доставляют продукты. Два застывших стражника без интереса наблюдают за нашим приближением и встают по стойке смирно, как только видят лицо Ины. Они низко кланяются.

– Леди Голд, – заикается один из них, когда оба снова встают прямо. – Разве… разве… вам стоит выезжать за пределы поместья без эскорта?

Ина отвечает не раздумывая, и в ее голосе звучит легкая веселость, которой не было, когда мы были наедине.

– Я с эскортом, если вы не думаете, что эта девушка – призрак, – говорит она, взмахнув рукой в мою сторону. – Я просто хочу удивить Роана на охоте.

Я снова поражаюсь, с какой легкостью ложь слетает с ее губ. Взгляд Ины спокойный, ясный и ничего не выражающий. Совесть требует рассказать ей, что Роан посещал крыло слуг сегодня утром, но я гоню эти мысли прочь, оставляя на потом, как и многие другие мои секреты.

Ложь Ины срабатывает – стражники отходят и пропускают нас. Мы выезжаем в долину за стенами Эверлесса, двери с грохотом захлопываются за нами. Поразительно, как легко я начинаю себя чувствовать, словно с плеч свалился тяжелый груз.

Ина скачет к главной дороге. Еще достаточно рано, путешественников мало, и они на большом расстоянии друг от друга. Мы проезжаем мимо нескольких телег, нагруженных сеном, древесиной или мешками с зерном и ползущих в Эверлесс, но не встречаем попутчиков. Ина не опускает капюшона, но за стенами Эверлесса никто и так не узнает ее. Люди обращают на нее внимание лишь потому, что она невероятно красива. Но никто из фермеров или торговцев, проезжающих мимо, кажется, не догадывается, что перед ними дочь Королевы, будущая правительница Семперы.

Когда она поворачивает Маву на более узкую дорожку, ведущую через лес, я еще крепче сжимаю поводья, и они становятся скользкими от пота. Интересно, шел ли мой отец через эти леса во время своего последнего путешествия в Эверлесс.

– Ты же не думаешь, что в лесу будут кровососы? – Ина в страхе осматривается по сторонам.

В окружении мрачных вековых деревьев она уже кажется не такой уверенной. Интересно, сильно ли ее испугало нападение, в котором погибли слуги.

На мой смущенный взгляд она отвечает:

– Ты не слышала? Ведунья была убита вчера в Эйлстоне.

По спине пробегает холодок. Папа всегда говорил, что ведуньи и другие так называемые колдуны – шарлатаны, но не все в это верят, и те, у кого, по слухам, особые отношения со временем, становятся идеальными жертвами воров.

Я отрицательно качаю головой.

– Мы в безопасности вблизи от Эверлесса. – Раз от меня ждут, что я умру за Ину при необходимости, надеюсь, что это правда. – Но я плохо знаю эту часть леса.

– Ничего страшного, – говорит Ина, вытаскивая сложенную карту из кармана платья.

В кронах деревьев появляется просвет, и в чащу пробиваются солнечные лучи. Я нервничаю, сидя на спине у Медка, – каждый раз, как лошадь слегка поворачивается вслед за Мавой или объезжает очередное препятствие, я крепче сжимаю седло бедрами, чтобы не свалиться. По крайней мере, с появлением солнца стало немного теплее. Пейзаж вокруг нас по-своему прекрасен: все искрится от снега и тающего льда.

Хоть я и благодарна Ине за возможность провести день вне стен Эверлесса, но пока не могу избавиться от подозрений, что дочь Королевы что-то скрывает.

– Ина… – я обрываю себя на полуслове. Задавать вопросы подопечной Королевы все еще кажется неестественным – могущество Ины витает в воздухе, как некое существо, готовое нанести удар. Но я собираюсь с духом и продолжаю: – Можно мне спросить? Зачем мы едем в приют?

– О, – Ина издает неестественный смешок. – Знаешь, я была так сосредоточена на дороге, что забыла тебе рассказать.

Она грациозно поворачивается в седле, словно сидит не верхом на лошади, а в шезлонге на лужайке дворца. Проходит немало времени, прежде чем Ина начинает говорить, и речь ее звучит медленно и печально.

– Я хочу узнать, кем были мои настоящие родители, – спокойно отвечает она. – Я люблю Королеву и благодарна ей, но должна узнать, кто был до нее.

Она снова смотрит вперед, и мне не видно ее лица:

– Я хотела спросить Роана, но он такой беззаботный. Не желаю, чтобы он грустил или считал, что я несчастна. – Мне ясна ее мысль, ведь я тоже хочу избавить Роана от всей тьмы и горя этого мира. – А если Королева узнает…

Я мысленно заканчиваю предложение за нее: «Она будет разочарована. Обвинит меня в измене. Потребует мою голову».

Гадая, что из этого правда, я так и не решаюсь спросить, вспоминая о ноже, запущенном в Ину.

– А Каро? – спрашиваю я.

Ина разочарованно вздыхает.

– Она знает, что я могу отправиться на прогулку в одиночестве, но не знает, куда. Каро тоже не одобрила бы это. В любом случае она сопровождает Королеву в очередной странной поездке.

– Что за странная поездка? – спрашиваю я из любопытства и тут же ругаю себя, что сую нос не в свои дела.

– Ничего особенного, – отмахивается Ина. – Ты же знаешь, Королева помешана на Колдунье. Ей нравится посещать старые места, поля сражений, кладбища и тому подобное, и она всегда берет Каро с собой.

В голове возникает мысль.

– Как Каро получила расположение Королевы? Была ли она… – я замолкаю, хотя по тому, как Ина сжимает поводья в руках, догадываюсь: она понимает, о чем я.

– Была ли она брошена, как и другие? – тихо заканчивает Ина.

Я молча киваю.

Ина снова поворачивает голову и улыбается, хотя грусть все еще едва заметна на ее прекрасном лице, словно легкая дымка.

– Она говорит, что никогда не интересовалась тем, кто ее родители, и я тоже не должна. Она думает, что судьба привела ее во дворец, и ей все равно, что было до этого. Она очень преданная, словно член семьи. Если бы Каро попала к Королеве в более молодом возрасте, думаю…

В голосе Ины слышны разные чувства: сомнение, вина, зависть – сложно выделить что-то одно.

Она украдкой смотрит на меня.

– Я благодарна за твою рассудительность. Хорошо поговорить с кем-то или… – Ина внезапно останавливает Маву. – Я так глупа. Я не хотела говорить о семье так скоро после смерти твоего отца.

– Все хорошо, – заверяю я, хотя мое сердце сжимается от боли, но это светлая боль, если такая существует. Слышать и произносить такие слова – «родители», «сирота» – странно, но лучше не держать эмоции в себе. Никак не пойму, почему Ина Голд так доверчива. Но с чего бы ей не быть такой? Это я привыкла относиться с опаской ко всему, потому что храню очень много секретов.