Медузия запахнулась в плащ и стала деловитовыбрасывать зеленые искры. Генка, опомнившись, метнулся к ней. Он вдругсообразил, что вместе с суровой дамой исчезает его последняя возможностьпопасть в магический мир.

– Погодите! Возьмите меня с собой! Я...я тоже хочу!

Медузия перестала вращаться. Она пристальнеепосмотрела на Бульонова, и её лицо чуть смягчилось.

– Все, что тебе надо было сделать, этоуничтожить эту фигурку. Вот так! – Горгонова решительно смяла восковогодвойника, – Если бы ты это сделал, наверняка кто-нибудь из наших –Сарданапал, Зуби или я – оценили бы твое благородство. И, возможно, если бы втебе оказалась хоть капля магического таланта – хотя бы его отголосок! –ты попал бы в Тибидохс и учился там... А минимальные способности у тебя,кстати, есть – иначе смычок не превратился бы у тебя в клубок!

Бульонов сделал полшага вперед. У негозатеплилась надежда.

– Но ты решил оставить фигурку. Болеетого, сохранить власть над Таней, чтобы пользоваться ею! А потом ты едва неубил её во время матча. Попасть в волшебный мир тебе помешала твоя жесобственная подлость! Предательство никогда не окупается! Можешь мне поверить –никогда... Теперь ты больше никогда не услышишь о волшебном мире и даже невспомнишь о нем! Ты его недостоин! – непреклонно сказала Медузия.

Доцент Горгонова щелкнула пальцами. Обломкимагического смычка вспыхнули и обратились в пепел. Поднявшись в воздух, пепелпринял форму зеленой змейки, которая, вылетев из банки, скользнула Бульону вноздрю.

– Полниссимо дебилиссимо! – твердопроизнесла Медузия и растаяла.

Бульонов глупо хихикнул и сел на пол.Оглядевшись, он обнаружил, что одет в пижаму, а рядом валяется одеяло.

– А, понятно... Опять я с кровати упал!Говорил я мамане, что мне новая кровать нужна – широкая! – пробормотал он.

Генка потряс головой, точно пудель, в ухокоторому заползла блоха. Он ещё некоторое время посидел на полу, а затем,призывно мыча: «М-мам-м, чего у нас есть поесть?» – отправился на кухнютрескать колбасу.

Река жизни понесла соломинку лопухоиднойсудьбы дальше.

* * *

Ишак-ибн-Шайтан ударил упругими кожистымикрыльями, мигом поднявшими его под самый магический купол. Казалось, с каждойсекундой дракон-оборотень становится все яростнее. Его складчатая кожабагровела, точно внутри пылало неугасимое пламя.

Спиной коснувшись упругого магического купола,Ишак-ибн-Шайтан распахнул пасть во всю ширину, Между передними зубами у негозастрял реактивный веник недавно проглоченного Кузи Тузикова. На одном изострых шипов, украшавших морду чудовища, была нанизана гитара Риты Шито-Крыто.Сама же Рита уже десять минут нетерпеливо прыгала в безопасной зоне, смутнонадеясь, что с неба ей свалится чей-нибудь пылесос или хотя бы трофейныйкувшинчик.

Оставшиеся игроки сборной Тибидохса едваотражали атаки джиннов на Гоярына. Демьян Горьянов, прикрываяськомментаторскими обязанностями, почти не принимал участия в матче. Он лишькружил по периметру поля на своем «Буране – 100У» и раздумывал, какую быколкость ему сказать в адрес Баб-Ягуна. Внезапно где-то совсем близко раздалсяоглушительный рев, и Демьян увидел Ишак-ибн-Шайтана, устремившегося к нему ссамыми гастрономическими намерениями.

– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ОТРАВИШЬСЯ! КАРАУЛ!!!

Горьянов в ужасе зажмурился и спрыгнул спылесоса, повиснув на платке-парашюте. Когда, по его мнению, он должен был ужекоснуться песка, что-то налетело на играющего комментатора и подбросило еговверх, а в следующий миг Демьян оказался уже в драконьем желудке рядом сСемь-Пень-Дыром, Жорой Жикиным, Кузей Тузиковым, Саид-Вали-Шербе-том иоторвавшимся прицепом от гитары Риты Шито-Крыто. Это была теплая и в мерудружеская компания.

– Ну вот, уважаемые слушатели, меня, наконец,проглотили! Я предупреждал, что я невкусный. Вот увидите, что для дракона этовсе закончится несварением желудка, – уныло проскрипел Горьянов, но егоникто не услышал.

Серебряный рупор, соскочивший с егокомбинезона, когда дракон подбросил Демьяна носом, был подхвачен КатейЛотковой. Катя перекинула его Баб-Ягуну. Ягун, не растерявшись ни на секунду,мгновенно прицепил его к своему комбинезону и затарахтел:

– Ой, мамочка моя бабуся! Привет! Привет!Не успевает Ишак-ибн-Шайтан захлопнуть пасть, проглотив прежнего комментатора,а с вами уже я – всеми любимый и многих раздражающий Баб-Ягун! Матч в самомразгаре!.. Команде Тибидохса приходится несладко. Хотя мы и ведем в счете, насстановится все меньше! В полную силу играют только Катя Лоткова на пылесосике«Грязюкс», Лиза Зализина на часах с кукушкой и неподражаемая Татьяна Гроттер,номер десятый. Рад сообщить вам, что она вполне уже оправилась от таинственногосглаза! Ну и, конечно, я – Баб-Ягун, как всегда на высоте! А вот ГробыняСклепова, раздутая кое-кем в звезду первой величины, давно перестала ловитьмячи! В настоящее время наша звездочка только тем и занимается, чтоувертывается от дракона! Еще бы! Пасть дракона окажется гибельной для еёпрически!

Склепова оскорбленно хрюкнула, посчитав себянесправедливо обиженной. Она собралась подлететь к Ягуну для выясненияотношений, но справа вновь возник облизывающийся Ишак-ибн-Шайтан. Гробынявынуждена была пригнуться к пылесосу и погнать его вниз.

– Отстань от меня, ящерица озабоченная!Ты что, больная? У тебя ко мне что-то личное? Ай, уберите кто-нибудь этогоманьяка! – взвизгивала она.

– Браво, Склепова, браво! Жаль, что утебя нет зонтика, ты бы его поколотила! – одобрил Ягун.

Его звонкий радостный голос разносился повсему полю. Болельщики, убаюканные умирающим бормотаньем Горьянова, наконецочнулись и заулыбались. Бессмертник Кощеев привстал на своем судейском месте.

– Тэк-с... А это что за самоуправство?Ягун больше не комментатор! Я, как главный судья, не давал разрешения! Надосрочно отнять у него рупор! – потребовал он. – Эй, арбитры!

Громыхая латами, судья двинулся было вперед,но его остановила Медузия Горгонова.

После телепортации преподавательницанежитеведения была слегка растрепана. Длинный плащ местами потемнел. Если бы неэти заметные разве только Зуби признаки, никто и никогда бы не предположил, чтоей пришлось побывать в мире у лопухоидов.

– Обождите! – сказала она.

– Обождать? Вы пытаетесь помешатьглавному судье? – мстительно отозвался Бессмертник.