Я не до конца понял, что он имеет в виду, однако на всякий случай помотал головой.

— Они не понимают, — медленно заговорил маг, словно бы обращаясь не ко мне. — Они все считают, что Сказка должна подчиняться нашим приказам, а если что-то не клеится — нужно или приставить нож к горлу, или закрыть весь проект...

Волшебник поморщился, словно от боли, и сокрушённо покачал головой.

— Вы так не думаете? — спросил я.

— Нет. Разумеется, нет, — маг говорил тихо-тихо, так что даже в тишине комнаты мне приходилось напрягать слух. — Сказка не предъявляет нам требований — она лишь меняет обличье и смотрит, что мы станем с этим делать. Она всё время меняется, и если мы перестанем следить за развитием событий, то очень скоро окажемся в положении дикарей, с бамбуковой палкой бегущих за паровозом.

Чародей снова вздохнул и чуть приподнял веки.

— Они говорят: «Сместить Коробейникова, депортировать Димеону»... И что это даст? Что они будут делать, когда у нас будет двадцать таких Димеон и один Коробейников? Пятьдесят? Сто пятнадцать? Каждый третий? Каждый второй? Каждый первый? Нет-нет, Максим Андреевич, мы не можем бежать от реальности лишь потому, что она нам не нравится... И, пожалуйста, не беспокойтесь о том, будто Вы не справляетесь — пока всё идёт пусть не гладко, но и без особых эксцессов, и я буду рад, если Вы продолжите в таком роде.

— Но туристка ведь ранена...

— Она поправится, — развёл руками маг. — Каждый, приходя в Сказку, рассчитывает на приключения — так что мне теперь, всем вешать заклятия неуязвимости?

Я промолчал.

— Ваша беда, Максим Андреевич, в том, что Вы никак не можете допустить, что кто-то на Вашем месте сделал бы хуже, — продолжал Аполлон Артамонович.

Я насупился:

— Вы считаете, мне следует действовать безответственней?

— Напротив, Вы прекрасно справляетесь, но по-прежнему продолжаете думать, что не выполнили каких-то, Вами же выдуманных, взятых на себя обязательств.

— Вы за этим меня оставили? — спросил я.

— Нет. Они меня утомили, — просто ответил маг. — Они всё кричат, кричат... Хорошо, что Вы появились. Кстати, да: сколько у Вас там времени?

Я пожал плечами:

— Полчаса, может, меньше.

— Хорошо... Тогда не задерживайтесь.

Я встал:

— Я могу идти?

— Да, разумеется. Напарника я Вам пришлю завтра, как обещал.

Я кивнул и направился к двери.

— Максим Андреевич, — нагнал меня голос старого мага.

Я обернулся:

— Да?

— Я Вам даже немножко завидую, — Аполлон Артамонович чему-то улыбался. — Учиться у такого сильного мага... Неопытного, возможно, но всё-таки.

Я молча ждал продолжения. Чудотворец прикрыл глаза.

— С посохом было проделано мастерски, — сказал он с той же странной улыбкой. — Подменить прямо в воздухе — и никто ничего не заметил.

— ...Вы же заметили, — недоверчиво сказал я.

Шеф улыбнулся чуть шире:

— Это моя работа.

Я кивнул и молча вышел за дверь.

[1] Лунь, как и Вебезеккель, является форпостом на границе Сказки, поэтому никакого Залунья — в особенности дальнего — со сказочной точки зрения не существует.

Глава седьмая, в которой Максим встречается со старой знакомой

Вечер прошёл бестолково. Вернувшись в камеру (спецдопуск, привязанный к моему маркеру, действовал безотказно, так что ни охранник, ни мой единственный сосед, казалось, не заметили моего отсутствия), я развалился на заменявшей кровать куче соломы и стал ждать. Ждать пришлось долго — час или полтора; наконец, наверху хлопнула тяжёлая дверь, и командир Зувр вместе с ещё одним стражником ввели в мрачный полуподвал напуганную Димеону. Я бросил на неё быстрый взгляд — девочка выглядела нормально, только плечо её украшала повязка, остро пахнувшая какими-то травами. Одета малышка была в потрёпанную больничную пижаму, чудом державшуюся на её тонкой фигурке. Завидев меня, друидка вымучено улыбнулась — я махнул ей рукой, мол, всё в порядке. Проповедницу отвели в соседнюю со мной камеру — даже, скорее, металлическую клетку полтора метра на два. Капитан для острастки подёргал замок и, кивнув, удалился вместе со своим спутником. Едва за ними закрылась дверь, я вскочил на ноги и прильнул к отделявшей меня от нимфы решётке.

— Димеона, как ты?

Девушка натужно улыбалась, неуверенно оглядываясь в крохотном помещении.

— Ничего... Даффи. Знаешь, они там все были злые, но ещё там был Оззи — он добрый, он лечит, меня тоже лечил, только он мало знает, потому что хотел дать мне не красный корень, а белые ягоды, когда все знают, что белые ягоды...

— Болит? — спросил я.

— Болит? — Димеона поглядела на своё плечо, словно только теперь заметила повязку. — Так, немного. Но Оззи сказал, что рана хорошая, потому что иначе он меня не отпустил бы, но раз рана, в общем, хорошая...

В это время тюремщик, которому надоело скучать в своём углу, вальяжной походкой приблизился к нам и