– И здесь открыто, – выразил недовольство бригадир, зашел внутрь и поправил занавеску. – Кондиционеры у нас не работают, за день поезд нагревается.

Он хотел закрыть окно, но майор его остановил:

– Постойте.

Василий Пучков решительно встал на сиденье и высунул голову в узкую створку. Его взгляд дернулся вправо и влево, пристально посмотрел вниз. Пути вдоль состава были безлюдны. Майор спустился обратно, приподнял нижние сиденья, заглянул на багажную полку. Расставив ноги, майор застыл посередине купе, большой и указательный пальцы задумчиво подкрутили кончики усов, жесткий взгляд сфокусировался на краю открытой рамы. На ребре оконной защелки повис клочок голубого шифона. Майор снял кусочек ткани и с силой захлопнул окно.

– Все, можем вылезать, – сообщил Заколов Тамаре.

Молодой человек помог девушке выбраться из-под вагона, где они прятались на рельсах. Пригибаясь, они устремились вдоль состава. Они бежали не оглядываясь, и не заметили, как из окна туалета осторожно выглянул Василий Иванович Пучков. Майор посмотрел на подпрыгивающие ягодицы девушки и улыбнулся. Такая дилетантская игра в кошки-мышки ему определенно нравилась.

Тихон Заколов и Тамара Кушнир миновали состав. Слева продолжала тянуться высокая платформа.

– Пройдем дальше, здесь выходить опасно, могут заметить, – предложил Тихон.

– Как я вылезла через окно, ума не приложу. Это шок! – Девушка в возбуждении держала парня за руку, отставая на полшага.

– Я тебя снизу поддерживал.

– Хорошо, что я была не в юбке. Или у тебя другое мнение? – игриво спросила Тамара. Не дождавшись ответа, она поправила голубой платок на шее и горько вздохнула: – Любимую шаль порвала.

– Зато удалось уйти. Как нам лучше добраться до минарета Калян?

– Выйдем на любую улицу, и ты сразу его увидишь. Темя Бухары видно отовсюду.

– Тогда сворачиваем.

Они уже шли по обочине железной дороги вдоль длинного закрытого склада. Прежде чем свернуть, Заколов оглянулся, погони не было, им удалось обмануть проверяющих. Он шагнул за угол и в ту же секунду мощный удар обрушился ему на затылок. Заколов упал, пытаясь сгруппироваться, чтобы отразить неожиданное нападение. Если бы он был один, возможно, это ему бы удалось, но Тамара, крепко вцепившаяся в ладонь, неловко свалилась сверху, чуть не вывихнув руку.

Кто-то жестко придавил их к земле и уверенными движениями защелкнул наручники на запястьях. Заколов в отчаянии пытался брыкнуться, но жесткая рука схватила его за волосы и дважды стукнула лицом в землю. Голос сверху спокойно предупредил:

– Еще одно лишнее движение, и ты труп.

Волей-неволей пришлось подчиниться. Тамаре и Тихону позволили подняться. Перед ними стояли двое: узколицый с усиками и широкоскулый с синяком на виске.

Довольный успешной поимкой беглецов, майор Пучков подправил кончики усов вверх.

– Доигралась, журналистка. Надо жить по команде, как все, а не пороть отсебятину. Из-за таких, как ты, мы коммунизм никак не можем построить.

– При чем тут коммунизм? Отпустите нас. Немедленно!

Майор оттопырил куртку и весомо потряс пистолетом:

– Я не люблю, когда шумят и не выполняют моих команд. Усекла, вымирающая прослойка общества?

Потрясенная Тамара, собравшаяся было кричать, поджала дрожащие губы.

– Кто вы? – осторожно поинтересовался Заколов. Наручники и оружие говорили о том, что перед ними серьезная сила.

– Мы власть, а вы враги, преступники.

– Вы ошибаетесь, мы ни в чем не виновны.

– Юсуп, этот парень тебя отделал на вокзале. Чего ты медлишь?

Сопящий от нетерпения узбек, словно ждавший команды, сощурил узкие глазки и нанес удар кулаком в подбородок. Тихон уклонился, удар пришелся вскользь.

– Ах, ты, сволочь! – распалился Искандеров, прижал Заколова к стене и стал колошматить в незащищенный живот.

Заколов сжал мышцы пресса, рельефная мускулатура смягчала беспорядочные удары. Осознав, что не причиняет существенного вреда противнику, Искандеров злобно двинул его коленом в пах. Тихон застонал и согнулся от острой боли. Поняв, что болевая точка найдена, капитан злорадно повторил удар.

– Что вы делаете? – выкрикнула Тамара. – Нельзя избивать задержанного. Если вы власть, поступайте по закону!

– Мы такая власть, что нам можно. Нам все можно, – усмехнулся Пучков. – Мы для вас и власть, и судья, и прокурор.

– А приговор вам уже подписан, – злорадно вякнул Искандеров, наслаждаясь мучениями скрюченного Заколова.

– Какой приговор?

– Что вы делали в подземелье Гур-Эмира?

– Мы? В подземелье? – изумилась Тамара.

– Зачем вскрыли гробницу Тимура?

– Я? О чем вы?

– Хватит валять дурочку! Сначала запрещенная статья в газете, потом убийство свидетелей и проникновение в гробницу!

– Мы не убивали Касымова.

– Ах, вот как! А я разве произнес его имя?

Тамара потупилась, поняв, что проговорилась.

– Я… мы… мы застали его уже…

– За все сразу ответите! Что вы взяли из гробницы? – наседал Пучков.

– Только череп.

– Череп? Череп из саркофага Тимура?

– Это не то, что вы думаете. Это совсем другой череп, маленький, оловянный.

– Значит, в склеп проникли вы! Что и требовалось доказать.

Василий Пучков потерял интерес к разговору и деловито осмотрелся, что-то прикидывая в уме. Юсуп Искандеров взглянул на часы, тронул за руку майора и как можно тише произнес:

– Скоро пройдет поезд. Лучшего случая не будет.

– Ясен хрен, – согласился Пучков.

Он профессионально оценил неприметный подход к железной дороге, удовлетворенно хмыкнул и перевел взгляд на скованную парочку.

– Наручники надо будет снять, – задумчиво произнес майор в позе режиссера на репетиции мизансцены. – Глупые влюбленные потеряли голову и случайно угодили под поезд.

Майор вынул из кармана обрезки веревок, протянул капитану:

– Стяни парню запястья, потом снимешь наручники, а я проделаю то же самое с девчонкой. Когда услышим шум поезда, оглушим, срежем веревки и под колеса.

Как ни тихо он говорил, Заколов догадался о мерзком плане. Искандеров с энтузиазмом пихнул Заколова лицом на землю, связал руки и расстегнул наручники.

– Теперь можешь встать, – он зло пнул парня. – Вставай, чего разлегся!

Заколов с трудом поднялся, он был полностью во власти вооруженных людей, связанные сзади руки не позволяли оказать сопротивление. Рядом стояла понурая Тамара. Тихон представил, как многотонная стальная махина кромсает ее красивое тело, и что есть силы дернул запястья. Веревки сидели крепко.