сразу же, как только меня вынесло из защитного круга. Но… враг зря это сделал. Моё внутреннее море после очередного золотого свечения было заполнено на максимум, из-за чего я взял свою глефу… и волчком закрутился промеж врагов.

Я не целился, в такой толпе на такую мелочь можно было внимания не обращать. Я больше заботился о том, чтобы не попали по мне. Но всё равно было приятно видеть, как магическим образом увеличенное остриё, причём невидимо для глаза, раздирает шкуру и кожу моих врагов, как фантомные лезвия, которые оказывались ещё чуть длиннее, добивали многих. Пару раз даже удалось подловить остаточным следом ловких и юрких противников.

Когда я добрался до союзников, двое уже пребывало на грани смерти. Только Ника, схватив в руки два меча, крутилась и отражала нападки противников, сама подставляясь под их удары. Она плакала, девушки чувствуют больше боли, это факт… но она продолжала сражаться. Ей было больно, она страдала, но не разжимала пальцы на рукоятях своих мечей. Причём один меч был обычный, а второй… второй она с кого-то подобрала, и он временами увеличивался, довольно хорошо пробивая броню врага.

Прорвавшись через довольно плотный строй противника, получив, наверное, три стрелы в щит на спине, я тут же несколько раз подряд применил массовое исцеление. Ну и заодно и на себе ссадины, раны и порезы заживил. Сил не оставалось, но практически стоило Нике прикончить очередного противника, как тут же меня охватило свечение, я почувствовал заряд бодрости… и снова начал устраивать хаос вокруг.

На этот раз я решил не вливаться в строй. Всё равно он был частично разрушен, и появились хоть и близкие, но отдельные очаги сопротивлений. Я же начал буквально курсировать между ними, вырезая всех, до кого только мог дотянуться, постоянно применял способность, даже не следя, сколько на мне ранений, сколько на союзниках. Чувствую, что могу, — применяю самоисцеление.

— Да не высовывайтесь вы! — кричал я на них. — Мать вашу, я тоже не бессмертный, а ещё на вас отвлекаться!

Сработало как надо. Только Ника продолжала сражаться отдельно. А так… остальные оказались разбиты на три кучки. Две — по четыре человека, и одна — из трёх. И каждый раз кто-то пытался начать геройствовать и обязательно подставлялся под атаку сатира или кентавра. А эти только и ждали, чтобы нанести рану кому-то из наших. Им словно было плевать на собственные шкуры… они лезли и лезли.

— Хтор-хтор! — услышал я знакомые «слова», после чего бросил взгляд в сторону их источника.

Это был тот самый белобрысый сатир, которого я уже когда-то прикончил. Один из первых. Если не первый. Он был тут. Но он не мог быть тут. Только если… они умирают в нашем мире, после чего возвращаются в свой. Я только так могу это объяснить.

Церемониться я не стал. Впадать в панику и ступор тоже. Просто накинулся на него, разрезая его тушку от паха до подбородка. Сдох моментально. Но это всё равно оставило свой отпечаток… я слегка промедлил, и десятому пробили через щит живот. Налетел просто огромный кентавр, который, придавив точно тройку союзников-сатиров, ранил моего товарища.

Я напрыгнул на этого урода, еле устоял на его спине и снёс ему голову. Одного удара, казалось, не хватит, оружие застряло в позвонке… но тут же фантомный след добавил мощи удару, завершив дело. Кровь не фонтанировала, но обильно ударила из ран, а ноги этой скотины подогнулись, и враг рухнул.

— Ха-а-а-а-а! — прокричал я, пронзая голову врага копьём.

Подняв её над собой, я показал всем вокруг, что их ждёт. И этого они испугались. Очень сильно. Кто-то даже начал убегать, в основном те, кто был в заднем ряду. А потом… мгновения спустя… я запустил голову в одну из старших гарпий. Сам не знаю как, но у меня получилось в неё попасть. Та заверещала так, словно её окатили кипятком.

А дальше началось что-то непонятное. Враг начал кидаться на врага. Гарпии накидывались на сатиров, сатиры напрыгивали на кентавров, кентавры били вообще всех. Мы же расчистили территорию вокруг себя… и просто замерли, наблюдая за хаосом. Мой взгляд метался, я пытался понять, что же именно так повлияло на врага, а потом ещё раз глянул на голову, которая упала не так далеко от меня.

— Кровь горит… — нахмурился я. — Из головы вытекает кровь… и горит.

— Аполлон помогает нам, ха-а-а-а! — прокричал десятый, который уже стоял на ногах, с дыркой в щите и доспехах, но не теле. — Он вскипятил нашим врагам мозги! Они не знают, кто друг, а кто враг!

Я просто пожал плечами. Иногда к нам так же подбегали монстры, мы их убивали, но опасность точно миновала. Монстры действительно просто сошли с ума. Массово. Я смотрел… и пребывал в откровенном шоке. Но улыбался. Пусть так, чем трупы тринадцати человек.

— Чёрт, даже при сражении за город такого мяса не было, — хмыкнул Грек, руки которого уже дрожали от усталости. — Там было тварей поболее… но столько крови за раз… второй бы оценил.

— Я тут вообще-то, — недовольно проговорил новый второй.

— Я не про тебя, про… сука! — выкрикнул он, делая выпад в сторону сатира, который решил попытать счастья и своим телом придавить хоть кого-то, но напоролся на копьё.

— Я понял, — с улыбкой произнёс новый второй, снося голову сатиру, сбивая того с копья третьего. — Проблем нет. Просто… говори словно прошлый второй. Так будет понятнее.

— Без проблем, — кивнул Грек.

Но вакханалия вокруг не хотела прекращаться. Врагов стало в разы меньше, но они продолжали сражаться со всё большей прытью, активностью, непоколебимостью. Словно у них была цель — остаться последним выжившим. Хотя… с учётом того, как они безумно бросаются друг на друга, то они просто хотят убить как можно больше как своих, так и наших. Со вторыми возникли проблемы: людей просто так прикончить не удалось… вот они и отрываются. И, наконец, перед глазами появился текст, проясняющий обстановку.

Арес и Аполлон приняли вашу жертву! Арес обагрил Кровью Безумия стрелы Аполлона, а тот поразил ими разумы противника. Но проклятье перестанет действовать, как только Гелиос скроется, а Селена своими серебристыми лучами омоет земли Эллады.

— Тоже увидела? — повернулся я в сторону Ники.

— Ага, — кивнула она. — Видимо, ты прикончил кого-то важного каким-то оригинальным способом. Вот они и решили откликнуться… и ведь,