И тут вдруг перл про Коммунистическую партию. Я молчал, мне тем более не интересно знать подробности, на которых зиждется их уверенность в заботе партии, но супруга пошла на очередной круг в попытках включить меня в диалог.

– Вы что, не смотрите передачу Сукачёва? Гарика Сукачёва? Про СССР.

– Не совсем. В смысле, не смотрю. А что, там Гарик рассказывает о заботе партии?

Глаза у них блеснули. Наконец-то они подцепили меня на крючок.

– Он рассказывал про ГОСТ тридцать седьмого года. Про колбасу. Вы знаете, как было всё строго? Столько-то мяса кладёшь. Положил меньше – расстрел. – Муж зашёл с козырей: колбаса для советского человека это что-то вроде мощей очередного чудотворца для россиянина.

– А ещё про шампанское, помнишь? – женщина дёргала за рукав мужа и спрашивала вроде бы у него, но смотрела при этом на меня, – Сталин лично дегустировал шампанское! Вы представляете?! Лично! И Ленинскую премию давал этому… Ну… Который разработал этот… Ну способ… Быстрого… Для шампанского…

– Невероятно. Сам товарищ Сталин вручал? – Я изобразил восторг.

Дама запнулась. Видимо, в фильме Сукачёва не было кадров вручения премии. Я не останавливался:

– Кстати, а вы не знаете, почему им дали Ленинскую премию, а не Сталинскую?..

Видимо, в моём тоне чувствовался подвох, и пассажиры замолчали, обиженно поджав губы.

* * *

– Нам надо подъехать вон к тому магазину «Раввин», – командует пассажирка, решившая заняться шоппингом.

Я судорожно кручу головой в поисках магазина.

– Вы имеете ввиду «Дарвин»?

Та отвечает, ничуть не смутившись:

– Ну, Дарвин, какая разница…

* * *

– Ты видела в новой коллекции топики? Обычная шерсть. Стоить будут миллион где-то. Но надо делать сайзинг. Итальянцы говорят: пришлём эту… Ну ты поняла. Помнишь? Тётю-мотю. Я им говорю: вы что?! Пусть сам приезжает. А они мне: ты чё?! Он сайзинг не делает. А я им такая: у меня топы будут приходить на сайзинг. Топы. В смысле, топовые покупатели. Ну вот. И я такая им говорю: как я эти топы буду продавать? Нет, топы – шмотки. Да. Говорю: без сайзинга их за такой ценник не продать. Особенно топам. В смысле, топовым покупателям.

* * *

– Сегодня надо от души сделать!

Киргиз Абай на мойке, который обычно моет Афродиту по тарифу «экспресс плюс коврики», то есть просто водой сверху, без пены, когда-то начал факультативно протирать мне пороги дверей. Однажды я попросил об этом, пообещав накинуть рублей 50 сверху, но Абай еле заметно поморщился и от дополнительной платы отказался, сказав: «Я от души сделаю!».

С тех пор, когда он открывает двери въехавшей на пост мойки Афродиты и видит, что пороги требуют отдельного внимания, не входящего в тариф «экспресс плюс коврики», он бормочет себе под нос:

– Надо от души сделать, брат. Если девушка садится шуба грязный может быть. Зачем грязный. Тут немного грязный, смотри, я уберу, брат, не волнуйся.

И, поверьте, он вовсе не намекает на доплату или чаевые: берёт строго двести рублей, даже если я протягиваю больше. Старается он будто бы даже не для меня или себя, а ради какой-то прекрасной девушки в шубе, которую мне суждено везти пассажиркой.

– Спасибо, брат! – говорит мне всегда Абай и дополнительно проходится тряпкой по зеркалам, с которых капает вода.

* * *

– У вас от головы ничего нет случайно?

Молодая барышня морщится и трёт пальцами виски. Раннее утро. Грязный город. Мы едем из Рассказовки на Покровку.

– Увы. Есть бинт и лейкопластырь. Жгут кровоостанавливающий есть…

Девушка морщится ещё сильнее.

– Бинт не поможет. Представляете, вчера впервые решила не пить коньяк на ночь. И выпила кефир. А теперь голова болит. Разве от кефира может болеть голова?

Я изобразил скорбь.

– Это возраст! Сколько вам уже? Лет двадцать пять?

– Двадцать семь! Спасибо, что напомнили про возраст. Я, между прочим, даже последний день рождения не отмечала. Двадцать семь! Мне скоро тридцатник! Представляете?

Мог ли я себе это представить?..

– А зачем вы на кефир перешли? Чем коньяк плох? Если не злоупотреблять, конечно, а так, на донышко символически плеснуть…

– Подруга говорит, сопьюсь. Даже если на донышке.

– Не слушайте её. Она вам просто завидует. С кефиром её идея? Угадал?

Пассажирка кивнула. Я включил поворотник и начал прижиматься к обочине:

– Мы почти приехали. Вон аптека, а рядом кофейня. Купите «Нурофен» и запейте чашкой кофе.

Девушка оживилась и начала озираться по сторонам.

– А коньяк где-нибудь сейчас можно выпить, как думаете?

* * *

– Давайте объедем эту пробку. Я спешу на важную встречу.

Мы встали в обычный затор в Немчиновке – типичная картина утра. Дама в соболях начала командовать. Ещё минуту назад из её мобилы раздавались звуки какой-то лекции, начало которой было озаглавлено как «для начала давайте определимся, что мы вкладываем в понятие “мой мужчина”», но тут вдруг лекцию выключили и зазвучали команды «объехать».

Я крутил пальцами карту в навигаторе, соображая, как мы можем здесь что-то объехать: все улочки стоят одинаково и выкраивать попросту негде.

– Как вы имеете в виду «объехать»?

– По встречке, как ещё! – дама нервничала из-за моей тупости: как ещё объезжают пробки?..

Раз в пару минут кто-то действительно начинал ехать по встречке, упираясь во встречные машины и оттирая попутных. Я деликатно объяснил, что так мы не поедем.

– Мой муж всегда так ездит, – назидательно произнесла пассажирка, – тут по-другому нельзя, иначе простоим минут десять!

Я стал выбирать вариант, которым парировать: «Вот потому я и не ваш муж» или «Вот потому вы не моя жена», но оба варианта я забраковал как недостаточно смешные и неуместные в целом, так что выбрал третий:

– Он вас недостоин.

– Недостоин муж моей сестры. Пятый десяток, а положил глаз на шестнадцатилетнюю.

Я снова прикинул, стоит ли пошутить про инвестиции на стадии котлована, но забраковал этот вариант и просто промолчал.

* * *

– Хотите, я угадаю, почему вы таксист?

Дядечка почтенного возраста всю дорогу до Гранатного внимательно на меня смотрел. И вот мы уже почти на месте, я окинул взглядом родной ГДРЗ и сворачиваю на Гранатный.

– Потому что, – продолжил господин вкрадчивым голосом, не дождавшись моего «Да, хочу», – потому что вам это всё очень нравится. Вы получаете от этого колоссальное удовольствие.

Он сделал движение руками, будто крутит руль.

Я улыбнулся в ответ. Мне захотелось его обнять.

* * *

– Что они кладут в эти чемоданы, не знаете? – Отец семейства вручил мне сначала свой чемодан, большой, но лёгкий, а затем два поменьше, но весьма увесистые, забрав их у жены и дочери.

Женская фракция разместилась сзади, мы с