Неосознанно хватаюсь своими пальцами за его ладони, чуть сжимая. Дико волновалась, ожидая реакции отца, как он примет этот факт. Но понимала, что долго не могу ходить с этим на сердце, держа всё внутри.

— Почему? — летит непонимающий вопрос, на который у меня есть ответ, но его будет недостаточно, чтобы разорвать эту свадьбу. Да и уже слишком поздно, чтобы это сделать. Но я должна была поделиться этим с отцом.

— Мне кажется, — начинаю осторожно, сильнее сжимая его руки. — Рома не тот, кто мне нужен. Я не люблю его, пап. И вряд ли когда-нибудь сделаю это.

Замираю, говоря эти слова. Мне было реально страшно, как отреагирует отец.

— Уже поздно, Тина, — говорит он то, что я и так знала сама. — Уже слишком поздно. Я уверен, тебе будет хорошо с ним. Не сразу, но потом. Вам просто нужно сблизиться, съездить куда-нибудь вместе. Что насчёт моря?

Море… Лазурная вода, бьющиеся о берег волны, палящее солнце и жара. От которой помогает только мороженое, короткие шорты и… Воронов. Рядом с ним я мало что замечала, потому что этот мужчина постоянно притягивал к себе всё моё внимание.

— Это не поможет, — обречённо произношу, понимая, что здесь уже ничего не исправишь. И дело было не в самом Роме, который пытался подложить меня под Маликова, не видя других выходов из ситуации.

А во мне.

Не тянуло меня к нему так, как это было с Кириллом. Я не испытывала того, что чувствовала с Вороном. И это пугало и раздражало одновременно. Мужчина въелся мне в кожу, в мысли, отказываясь отдаляться.

И я этого не хотела. Наоборот, меня тянуло к нему словно магнитом, отчего теряла голову. Посылала свои принципы в самое пекло и только и делала, что наслаждалась. Не сексом. А нашей близостью. Фразами, разговорами.

Мне было достаточно их. А если и нет…

То почему мне нравилось проводить с ним время даже тогда, когда мы прогуливались по улицам Либерии?

День назад. Коста-Рика. Либерия

— Жарко, — жалуюсь, закрываясь ладонью от палящего солнца. — И я хочу пить. Давай зайдём куда-нибудь?

Поворачиваюсь в сторону Кирилла, наблюдая за вальяжно шествующим в одних шортах и рубашке мужчиной. Ему вообще плевать на эту адскую жару? Натянул очки на глаза, руки в карманы, и всё? Только мне в этих коротких шортах и топике было жарко?

— Выбирай, — кидает легко эти слова, приподнимая уголки губ.

Поднимаю ладонь вверх, пальчиком дотрагиваясь до губы. Показательно покачала головой, останавливаясь и осматриваясь по сторонам. Повсюду сновали люди, мешая сконцентрироваться, поэтому с ходу выбрать место так просто не смогла.

Внезапно ладонь оказывается на моей талии, окутывая своим теплом.

— Я уже выбрал сам, — звучит его приятный голос, и я не сопротивляюсь, когда он делает несколько шагов вперёд, притягивая меня к себе. Иду следом, стараясь не обращать внимание на сжимающие моё тело пальцы. Которые только несколько часов назад скользили по коже, забираясь в самые укромные уголки.

Мы подходим к простому магазинчику, и я не сразу замечаю его убранства. Довольно-таки бедный, ничем не выделяющийся из других.

— Рамира, рефрескос*, — девушка, которую, судя по всему, звали Рамира, улыбается, кивает и поднимает ладонь, соединяя вместе большой и средний палец, показывая обычное «окей».

— Ты знаешь её? — спрашиваю, посматривая на Кирилла. Сейчас он был таким… Простым? — Спал с ней?

В ответ мне летит кривая усмешка и Ворон поворачивается в мою сторону всем корпусом, резко дёргая на себя. Резко начинаю падать на него, упираясь ладонями в твёрдую грудь. Отделалась мимолётным испугом и колотящимся сердцем, но сразу же пришла в себя, стоило увидеть губы мужчины вблизи.

Внезапно Кир наклоняется, свободной ладонью тянется к моему лицу и заправляет прядь волос за ухо. От этого простого и в то же время приятного движения покрываюсь мурашками, слыша, как сердце на долю секунды останавливается.

Горячее дыхание обжигает ухо, и я слышу следующие слова:

— Ревнуешь? — шепчет мой искуситель, отчего мне хочется провалиться сквозь землю. Нет-нет-нет, я ни чуточки не ревновала! Просто… Резко стало неприятно. И тяжело.

Но после другой его фразы чувствую взявшееся из ниоткуда облегчение:

— Не бойся, — цепкие и ровные зубы кусают меня за мочку уха, отчего сердце пропускает слабый удар. — Я сплю только с тобой. Потому что мне нравится, и никто другой больше не нужен.

***

Наше время

Вспоминая те слова, я чувствовала, что мне становилось легко. Понимала, что Кирилл игрался со мной. Но в душе надеялась, что это было совсем не так. Может, это всё-таки не игра и он считает меня не только обычной подстилкой?

— Ладно, пап, — резко произношу, вставая. — Забудь, что я сказала.

Слова давались тяжело, как и улыбка, которую старалась выдавить через силу.

— Мне нужно поработать. А тебе отдохнуть после перелёта, — отпускаю его ладони и лезу в сумочку, в которой сразу же нахожу ключи от квартиры отца и передаю ему. — Держи. Хранила их, как дракон принцессу.

Папа вымученно улыбается, делая вид, что наш маленький, но в то же время содержательный разговор был обычным сном.

— Ты права, — он встаёт со своего места, поправляет рубашку, заправляя её в штаны, и идёт на выход. — Мне нужно отдохнуть. Я пойду, ты, ведь, хотела поработать?

Опускаю взгляд вниз и киваю. Говорить не хотелось. Слова не шли, и я решила промолчать.

— Удачного дня, — слышу перед тем, как дверь моего кабинета закрывается, оставляя меня одну.

А я, поджимая губы и чувствуя подступающую к горлу горечь, запрокидываю голову назад и стараюсь не дать проклятым слезам выйти наружу.

Всё наладится. Всё обязательно наладится.

***

Приехав домой после тяжёлого рабочего дня, надеялась, что Ромы дома не было. Видеть его совершенно не хотелось. Потому что знала, о чём он захочет поговорить. Где я пропадала трое суток, не отвечая на звонки.

И какое же испытала облегчение, когда никого в квартире не оказалась.

Пройдя внутрь неродной обители, скинула каблуки, сумку и надоедливый пиджак. Прошла в гостиную, сразу же направляясь к бару. Схватила первую попавшуюся бутылку, с лёгкостью откупорив её.

Пройдя на диван, плюхнулась на него, поджимая под себя ноги. Подняла, как оказалось, коньяк вверх и дотронулась губами до горлышка, но ни одного глотка не сделала.

Потому что меня отвлекло белое пятно, называемое свадебным платьем.

Ненавистные тряпки, которые сразу же вызывают прилив слёз к моим глазам. Всхлипываю, отстраняя алкоголь ото рта. Ставлю его на столик, наплевав на то, что могла промахнуться.