этих своих тенденциях Ушинский сближался с самыми передовыми тенденциями научной мысли того времени.

Если в работах И. М. Сеченова была выдвинута роль физиологических основ и материалистических установок в разработке психологии, то в труде Ушинского, вышедшем почти одновременно с работами Сеченова, впервые выступила роль педагогической практики для системы психологических знаний.

60-е годы, когда впервые началась разработка психологических вопросов на материалистической основе, определяют новую эпоху в истории психологии в России. Если 30-е годы были отмечены нами как время появления вообще первых светских работ по психологии, то 60-е годы должны быть выделены как эпоха, когда создаются предпосылки для подлинно научной ее разработки. Этот период отмечен большим ростом психологической литературы, публикация которой в 60-х годах резко повышается.

В дальнейший период – 1890-е – 1900-е годы – в связи с ростом рабочего класса, превращавшим его в гегемона революционного движения в России, и оформлением рабочей партии происходит и оформление марксизма-ленинизма.

Уже в одной из первых своих работ – «Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов?» (1894), полемизируя против Михайловского, Ленин, характеризуя научный метод исследования, конкретизирует его и применительно к психологии.

«Метафизик-психолог, – пишет Ленин, – рассуждал о том, что такое душа? Нелеп тут был уже прием. Нельзя рассуждать о душе, не объяснив в частности психических процессов: прогресс тут должен состоять именно в том, чтобы бросить общие теории и философские построения о том, что такое душа, и суметь поставить на научную почву изучение фактов, характеризующих те или другие психические процессы. Поэтому обвинение г. Михайловского совершенно таково же, как если бы метафизик-психолог, всю свою жизнь писавший “исследования” по вопросу, что такое душа? (не зная в точности объяснения ни одного, хотя бы простейшего, психического явления), – принялся обвинять научного психолога в том, что он не пересмотрел всех известных теорий о душе. Он, этот научный психолог, отбросил философские теории о душе и прямо взялся за изучение материального субстрата психических явлений – нервных процессов, и дал, скажем, анализ и объяснение такого-то или таких-то психических процессов»[24].

Наиболее развернуто основы марксистско-ленинской философии даны были Лениным в его основном философском труде «Материализм и эмпириокритицизм» и в «Философских тетрадях». В своей теории отражения Ленин, определяя новый этап в развитии марксистской философии, закладывает основы построения в дальнейшем марксистско-ленинской психологии.

В этот период (1890-е – 1900-е годы) попытки буржуазных представителей психологии дать целостную философско-психологическую концепцию принимают характер резко идеалистический и смыкаются с религиозно-мистическими тенденциями наиболее реакционного крыла русской общественной мысли.

Идеалистический лагерь в психологии консолидируется в это время в Московском психологическом обществе (основано в 1885 г.) – главном центре идеалистических тенденций в русской психологии, тесно связанном с крайними идеалистическими направлениями в русской философии, представленными Лопатиным, Трубецким и другими столпами тех общественных кругов, в которых нашли себе почву философско-богословские идеи В. С. Соловьева. Органом этих кругов является выходящий с 1890 г. журнал «Вопросы философии и психологии» (ред. Грот).

Идеалистические, спиритуалистические тенденции приобретают особенно махровые формы и получают особенное распространение в те годы (1907–1908 и след.), когда после поражения революции 1905 года упадочнические настроения захватывают значительные круги отошедшей от революции интеллигенции.

В этот же период наблюдается возрождение идей немецкой идеалистической философии. Введенский пытается строить «Психологию без всякой метафизики» (П., 1914; 3-е изд. 1917) на основе крайне вульгарно понятого кантовского «критицизма». На тех же позициях в общем стоит и И. И. Лапшин. Снова возрождается в психологии и более крайняя идеалистическая метафизика – у Н. О. Лосского в последних его работах, у С. Л. Франка.

Экспериментальная психология начала развиваться в России в 80-х – 90-х годах прошлого столетия. В эти годы у нас в России создавался ряд экспериментальных психологических лабораторий: В. М. Бехтерева (в Казани), В. Ф. Чижа (в Юрьеве), А. А. Токарского (в Москве), а также А. О. Ковалевского, В. М. Сикорского и др.; в последующие годы развертывают свою работу лаборатории Н. А. Бернштейна, Г. И. Россолимо и др. В развертывании экспериментально-психологической работы русская научная психология не только не отставала от общего развития психологии в других странах, но даже шла в передовых ее рядах.

Важную роль в развитии мировой экспериментальной психологии играли лучшие представители русской психологической науки и в последующий период. Это относится прежде всего к одному из крупнейших и наиболее передовых представителей экспериментальной психологии в России Н. Н. Ланге, автору прекрасного курса «Психология». Его «Психологические исследования», вышедшие в 1893 г., посвящены экспериментальному изучению: одно – перцепции, а другое – произвольного внимания.

Эти исследования привлекли к себе широкое внимание в мировой психологической науке; из них первое – о перцепции – было опубликовано в отчете Лондонского Международного конгресса экспериментальной психологии; исследование о внимании вызвало специальные отклики со стороны крупнейших психологов различных стран – В. Вундта, У. Джемса, Г. Мюнстерберга и др.

Н. Н. Ланге же создал одну из первых в России лабораторий экспериментальной психологии при Одесском университете. Вслед за тем такие же лаборатории были организованы в Петербурге (А. П. Нечаев) и Киеве, затем (в 1911 г.) в Москве создан был первый в России Институт экспериментальной психологии при Московском университете[25]. Возглавивший этот институт Г. И. Челпанов выпустил в 1915 г. первое русское общее руководство по экспериментальной психологии («Введение в экспериментальную психологию»).

За тот же период – конец XIX и начало XX в. – в русской психологической литературе появился ряд экспериментальных работ, посвященных различным специальным психологическим проблемам: работы Н. Я. Грота об эмоциях (с основными положениями которого, высказанными в опубликованной во Франции статье, перекликаются некоторые тезисы одного из крупнейших французских психологов – Т. Рибо), В. М. Сикорского (его исследования об умственной работоспособности нашли многочисленных последователей в Западной Европе), А. Ф. Лазурского, одна из основных работ которого о классификации личности была издана Э. Мейманом (в выходившей под его редакцией серии «Pädagogishe Monographien») и оставила заметный след в последующих зарубежных теориях по психологии личности.

Оставаясь на позициях опытного, научного исследования, Лазурский ищет для изучения сложных проявлений личности новых методических путей. Стремясь сочетать преимущества эксперимента с систематическим наблюдением, он намечает свою оригинальную методику «естественного эксперимента».

Наряду с общей психологией (и педагогической, см. дальше) начинают развиваться и другие отрасли психологического знания – патопсихология (Н. А. Бернштейн, В. П. Сербский), психология слепых (А. А. Крогиус), психология ребенка (представленная рядом работ Д. М. Трошина, В. М. Сикорского и др.), зоопсихология, основоположником которой в России является В. А. Вагнер (см. его двухтомные «Биологические основания сравнительной психологии (биопсихология)», II. 1913). Вагнер выступает одним из создателей биологической зоопсихологии, строящейся на основе дарвинизма.

В этот же период начинают более интенсивно ставиться специальные отрасли психологического знания, разработка которых диктовалась нуждами практики – медицинской и педагогической.

Наши клиницисты (начиная с С. С. Корсакова, И. Р. Тарханова, В. М. Бехтерева, В. Ф. Чижа и др.) были пионерами, одними из первых привлекшими психологию на помощь клинике, а К. Д. Ушинский, рассматривая в своем замечательном трактате человека как предмет