виде секции в рамках философского факультета). Советские психологи принимают активное участие в международных психологических конгрессах (9-й конгресс в New-Haven’e, США); в СССР проходит ряд съездов и конференций. Однако в конце этого периода (30-е годы) психология теряет большую часть своих позиций. Это объясняется как внешними причинами, так и причинами внутренними, лежащими в самой психологии: господство в ней механистических тенденций либо прямо вело к ликвидации психологии. Механицизм рефлексологии, эклектизм реактологии, некритическое следование за модными зарубежными теориями, выдававшимися за марксистскую психологию, и педологические извращения завели психологию в тупик.

На первые же годы после Великой Октябрьской революции падает создание павловского учения об условных рефлексах. В своих классических работах, важнейшие из которых относятся к этому периоду, И. П. Павлов создает физиологию больших полушарий головного мозга и закладывает, таким образом, основы физиологического анализа психических процессов. Учение об условных рефлексах создает мощный метод для объективного изучения психических явлений. Работы Павлова своим позитивным физиологическим содержанием и методикой создают серьезные физиологические предпосылки для построения научной, неврологически обоснованной, психологии.

Признание марксизма методологической основой психологии, разработка Павловым физиологических основ психологии и преодоление – пока – крайнего идеализма метафизической психологии составляют основное позитивное содержание в развитии советской психологии за этот первый период.

Однако претворение марксистской методологии в адекватную ей психологическую теорию осуществилось не сразу. Становясь на позиции марксизма в плане философском, в собственно психологическом плане советские психологи сначала в течение ряда лет еще находились во власти модных зарубежных психологических теорий. Это обстоятельство наложило определенный отпечаток на первые попытки создать свою обобщающую теорию, концепцию, систему. Каждая из них стремилась по-своему выразить какую-то позитивную тенденцию в развитии советской психологии. В этот период одна за другой оформляются сначала рефлексология В. М. Бехтерева и вслед за ней реактология К. Н. Корнилова, затем теория культурного развития Л. С. Выготского.

В советской психологической литературе сначала находят себе широкое признание установки поведенческой психологии. Поведенческие тенденции в советской психологии в этот период имели и известное положительное значение. Они выражали прогрессивную в своей установке на объективность научного знания оппозицию против идеалистической психологии сознания. В наиболее самобытной форме тенденции «объективной» поведенческой психологии проявляются у Бехтерева, которого можно считать одним из зачинателей крайней формы поведенчества не только в русской, но и в мировой науке.

Борьба против идеалистических тенденций психологии сознания велась, однако, поведенческой психологией с ложных в конечном счете механистических позиций. Особенно заостренное выражение эти механистические тенденции получают у В. М. Бехтерева. В советский период он переходит от так называемой объективной психологии, сыгравшей в свое время крупную и положительную роль, к рефлексологии, которую он пытается оформить в качестве новой самостоятельной дисциплины. В радикальном отличии от Павлова, который в своих классических исследованиях об условных рефлексах сознательно и последовательно остается в рамках физиологии, Бехтерев выдвигает рефлексологию как особую дисциплину, отличную как от физиологии (от физиологического изучения рефлексов), так и от психологии и долженствующую заменить эту последнюю. Начинается борьба против психологии как таковой. Не определенные идеалистические течения в психологии, а сама психология, поскольку она делает психику предметом изучения, объявляется идеализмом. Рефлексология, которая выступает под видом материалистического учения, каковым она в действительности не была, приобретает в 20-х годах значительное распространение и известную популярность. Под влиянием ее вульгарного воинствующего механицизма начинается вытеснение психологии из преподавания. Опираясь на поддержку господствовавших в те годы «методологов», вульгарный механистический материализм торжествовал, празднуя пиррову победу.

Аналогичные тенденции нашли себе затем выражение в «реактологии» К. Н. Корнилова. Заостренный и воинствующий у Бехтерева механицизм приобрел у Корнилова эклектические, компромиссные формы.

Провозглашая лозунг построения марксистской психологии, Корнилов пытается реализовать его посредством «синтеза» поведенческой психологии с психологией сознания. Но этим он, естественно, лишь сочетает механицизм первой с идеализмом второй, между тем как подлинная задача заключалась в том, чтобы преодолеть как механистическую трактовку поведения, так и идеалистическое понимание сознания.

Учение о реакциях, составляющее фактическое ядро его «марксистской психологии», было разработано Корниловым в экспериментальных исследованиях в 1916–1921 гг. Оно выросло в связи с работами А. Лемана, Н. Аха и др. и в своем реальном содержании никак не было связано с марксизмом, а скорее смыкалось, с одной стороны, с энергетизмом, а с другой – с идеалистическим волюнтаризмом. Это учение о реакциях, истолкованное в духе модного поведенчества, Корнилов попытался оформить как «реактологию» и объявить конкретной реализацией марксистской психологии. Под лозунгом марксистской психологии Корнилов фактически в своей реактологии создал эклектическую механистическую концепцию, ничего общего с марксизмом не имеющую. В последующие годы она вобрала в себя учение о биологическом и социальном, как двух факторах, извне предопределяющих развитие и поведение личности, и ряд аналогичных, получивших в те годы распространение концепций.

Значительное внимание привлекла к себе затем «теория культурного развития высших психических функций» Л. С. Выготского, разработанная им совместно с группой сотрудников. Подобно тому как в рефлексолого-реактологических теориях основная тенденция заключалась в том, чтобы преодолеть позиции идеалистической психологии и создать объективную психологию, исходящую из деятельности, из поведения, так основной тенденцией и задачей психологии, нашедшей себе выражение в теории культурного развития, явилось стремление продвинуть в психологию идею развития, принцип историзма. Сама эта основная исходная тенденция имела определенно положительное значение. По сравнению со статической, антиисторической позицией традиционной психологии, которая рассматривала психические функции человека вне всякого исторического развития, исходные генетические, исторические устремления теории культурного развития высших психических функций представляли известный шаг вперед. Но при анализе этой теории с позиций историзма ярко обнаруживается, что и эта теория исходила из ложных методологических предпосылок. Она дуалистически противопоставила «культурное» развитие «натуральному», а само развитие трактовала в духе генетического социологизма.

В 30-х годах в советской психологии начинается полоса дискуссий. В 1930 г. происходит реактологическая дискуссия. Вслед за этим начинается распад рефлексологической школы Бехтерева. В 1932 г. дискуссия разгорается вокруг теории культурного развития.

В ходе дискуссий, развернувшихся вокруг рефлексологии, реактологии и теории культурного развития, лженаучные позиции педологии остаются сначала нетронутыми. Лишь постановление ЦК ВКП(б) от 4 июля 1936 г. вскрыло ядро вреднейших реакционных теорий, которые под фальшивой псевдомарксистской фразеологией тормозили развитие психологии и разъедали ее ложными антинаучными концепциями; постановление вместе с тем устраняло ряд внешних организационных препятствий для развития у нас психологических исследований, связанных с тем, что педологические извращения в системе Наркомпросов привели к свертыванию научной работы по психологии и искусственному ее вытеснению.

В последующие годы научная теоретическая и экспериментальная работа по психологии получает в СССР широкое и плодотворное развитие. Консолидируется ряд психологических центров – не только в Москве (Гос. институт психологии) и Ленинграде (кафедра психологии Гос. педагогического института им. Герцена и сектор психологии Института мозга им. Бехтерева), но и в Грузии (под руководством Д. Н. Узнадзе) и на