Сережка и Володя поволокли сопротивляющуюся свору в глубьквартиры. Врач и фельдшер глянули на Леву.

– Да уж, – вздохнул эскулап, – милицию вызывали?

– Я сам майор, – ответил вернувшийся Володя ипродемонстрировал служебное удостоверение.

Врач склонился над Левой и удивленно сказал:

– Но это не кровь! Я думал, у вас драка вышла.

– Нет, банка с томатом-пастой разлетелась, – сообщила Лиза,– Лева упал, задел полку, та рухнула.

– На руках не удержался, – влез Кирюшка, – прямо позор,здоровенный дядечка, а стойку сделать не смог, всего-то пару минут продержался.

– Зачем он на голову встал? – удивился доктор. –Полотенчиком лицо и шею оботрите.

Я принялась смывать кетчуп.

– Думали, ложка из него выпадет, – пояснила Лизавета.

– Какая ложка? – вновь впал в недоумение доктор.

– Чайная, – пояснил Сережа, – он ее проглотил.

– Зачем?

– Случайно вышло.

– Дайте объясню, – влезла я, – значит, так. Лева пришел побрачному объявлению, думал, я дала, а это не я, а Капа.

Доктор перевел глаза на старушку.

– Она поместила объявление о желании выйти замуж?!

– А что, нельзя? – села на любимого конька Капа. – Покажитезакон, в котором написано, что женщина после шестидесяти не имеет права наличную жизнь!

– Погоди, – разозлилась я, – ну Лева увидел Капу на роликах,заметил Люсю и от испуга ложечку того и схомякал.

– Что сделал? – ошарашенно поинтересовался фельдшер.

– Ой, простите, у нас раньше хомяки жили, лопали все подряд,вот мы и придумали глагол такой: хомякать, кушать то есть, жадно так глотать.

– А Люся-то кто? – спросил вконец замороченный доктор. –Невеста этого, под кетчупом?

– Нет, невеста я, то есть Капа, то есть я, но это онаобъявление дала под моим именем…

Понимая, что сейчас окончательно запутаюсь, я дернулавалявшийся на полу поводок и вытащила затаившуюся под столом вараниху.

– Знакомьтесь, Люся.

– Мама, – сказал фельдшер, потом развернулся и резковыскочил в коридор.

– Она кусается? – прошептал, бледнея, доктор.

– Что вы, – заорали мы в голос, – Люся травоядная,совершенно безобидная, просто как бабочка.

– Хороша бабочка, – подал из прихожей голос фельдшер, –поехали, Семен Андреевич.

– Погоди, Леня, – сказал доктор, – сейчас разберемся, я покане слишком врубаюсь, что к чему.

В этот момент Лева, застонав, сел.

– Что случилось?

– Ты упал, – заорал Кирюшка.

– А сверху полочка обвалилась, – добавила Лизавета.

Семен Андреевич ловко приладил манжетку тонометра и вынесвердикт:

– Надо лечь в кровать, и все пройдет. Главное, больше непереворачивайтесь вниз головой. Ну, мы поехали.

– А ложечка? – возмутился Сережа.

– Это не к нам, отправляйтесь в травмапункт.

Медицина удалилась.

– Ладно, – вздохнул Сережка, – вставай, приводи себя впорядок, и двигаем.

– Но у меня одежда испачкана, – заявил Лева.

– Дам тебе свои джинсы и пуловер, – пообещал Володя.

– Давай снимай рубашку, постираю пока, – предложила я.

Лева покорно начал раздеваться, в ту же секунду на полсвалилась чайная ложка.

– Это она? – обрадовался Сережка. – Ну-ка, Лампа, быстропосчитай ложечки, их должно быть шесть штук.

– А вот и нет, – сказал Кирюшка, – шесть с загогулинками наконце и четыре с орнаментом. Дядя Лева, ты которую держал?

– Не помню, – растерялся мужик.

– Да какая разница, – влезла Капа, – надо все пересчитать,шесть плюс четыре будет девять. Ну-ка, и сколько их тут?

– Пять на столе, – крикнула Лиза.

– Три в мойке, – оповестил Кирка.

– Одна у Левы, значит, все, – подвела итог Капа.

– Я от вас с ума сойду, – вздохнул Володя, – шесть плюсчетыре равняется не девяти, а десяти, поняла, Лампа?

– При чем тут я?

– Ты всегда при чем! Все из-за тебя, – вызверился майор.

Я сердито посмотрела на него. Вот оно как, а я-то, дурочка,уж совсем было решила помочь приятелю и рассказать ему про врачей,зарабатывающих на трансплантации органов. Только разве от такого дождешьсяблагодарности? Выложу все кровью и потом добытые факты и услышу нечто типа:

– Ты всегда виновата.

Ну уж нет! Раз начала копать – сама и дороюсь до истины,посмотрим, что скажет майор, узнав о блестяще проведенном мной расследовании!

– Ложек девять, – оповестил Кирюшка, – все перерыл, даже вванную сбегал.

– В ванную зачем? – удивился майор.

– А Лампа там часто посуду бросает, – наябедничала Лизавета,– кофе попьет, чашку на стиральную машину поставит и унесется!

Я с возмущением фыркнула и отвернулась к стене. Ну вот!Опять Лампа виновата!

– Собирайтесь, – велел майор.

Через пятнадцать минут бледный Лева, одетый в брюки ипуловер Костина, майор, Сережка, Кирюшка, Лизавета и Капа, забывшая снятьнаколенники, отправились во двор. Я осталась дома. Сопровождающих и без меняхватает, им придется ехать цугом на двух машинах.

Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых раздумий о врачах,способных на все за деньги, я включила радио и, слушая песни, принялась мытьпосуду. Под руку постоянно попадались чайные ложечки, и я их машинальнопересчитала.

– Раз, два, три… десять!

Не может быть. Глаза уставились на столовые приборы, и я ещераз, очень тщательно пересчитала их. Десять!

С воплем:

– Погодите, – я вылетела на лоджию и увидела, как «Жигули»майора исчезают за поворотом.