– Луиза, но только мне очень нужно с ней поговорить, – предупредила Юля.

– Поговорим, поговорим… – Луиза, видимо, слишком долго трясла бутылку, пробка вылетела с громким хлопком и ударилась в потолок.

– Ой! Ой! Ой! – хором закричали девушки.

Золотистая жидкость легко заполнила бокалы, разрываясь внутри маленькими пузырьками. Легкий опьяняющий эффект. Да, сейчас именно это и нужно!

«Странно, а почему Погудин не обращает внимания на Настю? – неожиданно для себя самой подумала Юля. – Интересно, какие девушки ему нравятся?»

Вечер во хмелю проводили не только Юля с Луизой. Мишка Оленин тоже решил хорошо напиться, и поводов для этого нашлось немало.

Во-первых, звонила мама. Жаловалась на Злату, которая снова приходила к ним домой. Мама всецело была на стороне сына и волновалась.

– Сынок, может, ты как-то решишь свои проблемы без нас? – Мама была, как всегда, тактична.

– А зачем она приходила?

– Она хочет, чтобы ты на ней женился, – мать вздохнула.

– Мам, я же говорил! Не собираюсь я жениться на Злате!

– Отец очень нервничает. Говорит, это не по-мужски.

– Мам, я разберусь сам. Я приеду и разберусь! – пообещал Оленин.

– Хорошо, я потерплю. Но если она так и будет приходить… Сынок! Приезжай поскорей!

Мама глубоко и тяжело вздыхала, а Мишка чувствовал себя виноватым. Жалко было и маму, и себя самого.

После разговора с матерью Оленин потерял терпение. Что за дурацкая женская манера, привлекать родителей для решения вопросов, которые никак их не касаются! Он вспомнил, как на репетиции кто-то из коллег жаловался на свою жену, тоже актрису:

– Задолбала! Чуть что, бежит к матери. Хоть домой не ходи!

– К своей матери?

– Почему к своей? К моей! Просит наставить сыночка на правильный путь. Боюсь, когда-нибудь сердце у матери не выдержит. Каждый раз узнает о любимом сыне что-то новое: и пьяница-то он, и развратник, и скупердяй.

Тогда Мишка пожалел парня, хоть и подумал, что тот сам распустил свою вертихвостку жену. Вот в его, Мишкиной, семье такого никогда не будет. Накаркал, сглазил! Даже хуже получилось – коллега про жену рассказывал, а у него какая-то Злата, посторонняя девушка с претензиями, с которой он случайно провел ночь.

Не хочет он на Злате жениться. Он любит Настю! И это второй повод выпить, залить тоску-печаль. Девушка никак не отзывается на его чувства, словно он элемент декорации – стоит, и ладно, лишь бы не мешал. Вот бы в жизни было как на сцене! Когда он в театре играл влюбленного, то легко «входил» в роль. Во время спектакля (но только во время спектакля) Оленин действительно любил своих партнерш, любовался ими, и зритель чувствовал эту любовь. А в жизни? А в жизни у него с любимой девушкой никак не складывалось. От таких мыслей желание выпить только усилилось. Михаил надел куртку, вышел из номера и наткнулся на оператора Кима Васютина.

– Ты далеко, Мишань? – поинтересовался тот.

– Напиться хочу, – буркнул Мишка.

– А ты один хочешь или с партнером? – уточнил Ким.

– Еще не решил.

– А давай я тебе составлю компанию, – предложил Васютин.

– Давай! Вдвоем напиваться веселей.

– Сценарий загула имеется?

– Я за водкой, а ты иди в гостиничное кафе за закуской.

– Идет. Место встречи? – уточнил Ким.

– Через двадцать минут у меня в номере.

– Гостиничное кафе как вариант рассматриваем? – Ким любил, чтобы не оставалось невыясненных вопросов.

– Нет, там можно посидеть, а не напиться. Встречаемся у меня в номере.

Ким не стал возражать, мол, напиться можно везде, и упрекать Оленина в излишней разборчивости. В назначенное время Васютин с пакетом продуктов появился в дверях номера.

– Партнер для пьянки прибыл! – отрапортовал он.

Если бы оператору Киму Васютину нужно было в этот момент производить съемку, то он бы выбрал панораму обозрения слева направо, потому что тогда создается динамический эффект и на экране тотчас бы задвигались, затанцевали, заторопились ноздреватые ломтики желтого сыра, ароматной колбасы с кусочками сала и колдовские бычки в томате.

– Какой кадр пропадает! – чуть не застонал Васютин. – Кулинарная передача!

Он вытащил из пакета снедь, купленную в кафе, но эти фабричные котлеты и красно-морковная рыба в маринаде не шли ни в какое сравнение с аппетитными закусками, разложенными на тарелках.

– Садись, Ким! – пригласил его Миша. – Настроение мерзкое…

– Точно, ничего хорошего! – поддержал Васютин. – Царька убили, завтра нам с Луизой тело домой отправлять. Снимаю, как идиот, один. Сегодня чуть ноги не протянул, когда Настю с Лешкой снимал. Оба какие-то тормозные были. Слушай, давай Алика помянем.

– Который день его поминаем… – предложение Михаилу не понравилось.

– Знаешь, Мишаня, такого оператора не грех и сто раз помянуть… Я сейчас не знаю, как тут без него выстою. У Луизы все по сценарию, видел же, сколько дублей делали. Наливай!

С тарелок потихоньку исчезали сыр и колбаса, и даже гостиничные котлеты оказались востребованными. Мишкина душа от водки теплела и размягчалась, разговор начал разворачиваться в конкретно-мужском направлении.

– Ким, ты ведь женат? – поинтересовался Михаил после третьей стопки. – А твоя жена ходит жаловаться на тебя к твоим родителям?

Васютин чуть не поперхнулся.

– К моим родителям? – уточнил он.

– Да!

– Ей это и в голову не придет. Мне не десять лет. – Ким догадался, какой смысл заложен в вопросе. – У тебя жены ведь нет?

– Нет, – покачал головой Оленин.

– А уже ходят жаловаться?

– Права качать, – уточнил актер.

Ким расхохотался.

– Та самая, которая объявила о беременности? Гони, гони в шею! И не вздумай на такой жениться. Замучает до печенок своими нравоучениями.

– Но она говорит… ждет ребенка и все такое…

– Она говорит или на самом деле ждет?

– Не знаю.

– Тогда не в шею гони, а выпроваживай аккуратно, за локоток, но настойчиво, с указанием верного направления к выходу.

Мишка молча кивнул и не выдержал:

– Я другую люблю, понимаешь?!

– Вот это как раз понимаю. И даже знаю, как ее зовут. Я же, Мишенька, кроме панорамы, в объективе камеры много чего вижу.

– И что скажешь? – напрягся Мишка.

Ким разлил водку в стопки.

– Зряшное это дело. Настя твоя все время косится в другую сторону. Понимаешь меня? Может, тебе на той, беременной, жениться?