Когда врач сказал, что у мамы рак четвертой стадии, то есть неизлечимый, отец воскликнул:

– Господи, ну за что мне это?!

* * *

Дейв остановил машину возле нашего дома и не выключил двигатель. Я не знала, как это понять: он торопится уехать или ждет моего приглашения в дом. В доме было темно, отец наверняка еще не вернулся. Но я не хотела рисковать. Не хватало еще наткнуться на него в неприглядном виде и дурном настроении. Или, наоборот, в отличном расположении духа. Отец у нас был совершенно непредсказуемый. Так что перспектива того, что он подружится с Дейвом, была едва ли не хуже того, что он вышвырнет его из дома при первой встрече.

– Знаешь, я давно не проводила время так приятно, как сегодня, – сказала я, первой нарушив неловкую и нервную тишину, и тут же подумала, что он может решить, будто я напрашиваюсь на продолжение.

Дейв, наверное, уже и не знал, как от нас отделаться. Мысленно я уже приготовилась к тому, что это было наше единственное свидание, поэтому, когда он заговорил, я не сразу поняла, что он имеет в виду.

– А ты не согласилась бы помочь мне с работой в следующую субботу? Меня пригласили поработать диджеем на свадьбе, ну знаешь, там шатер в саду, танцплощадка. И я подумал, что было бы неплохо, если бы ты могла приехать и провести день со мной. Помочь мне с настройкой оборудования и все такое.

– На подобное мероприятие я не смогу привести с собой Хоуп.

– Нет, – подтвердил он.

Я вдруг поняла, что со стороны может показаться, будто я ищу повод отказаться.

– Я спрошу подругу, сможет ли она присмотреть за Хоуп, хорошо? – быстро предложила я.

– Отлично! – сказал Дейв. – Значит, увидимся через неделю.

Я подумала, что, если бы сидела рядом с ним, он бы наклонился меня поцеловать, но я сидела сзади, и это было неудобно. Дейв выключил двигатель и вышел, чтобы выпустить нас с Дельфином Шариковым.

– Хоуп, приехали, пора идти спать, – похлопала я ее по плечу.

– Я не устала, – заявила Хоуп, едва открыв глаза.

– А вот Дельфин Шариков наверняка устал, и ему пора спать, – сказала я.

– Три, шарики не спят! – рассердилась Хоуп.

– На свадьбу, значит? – сказала Долл.

– Ты же знаешь, что не совсем на свадьбу, – ответила я.

После долгих примерок мы с ней решили, что лучше всего будет надеть черные джинсы и белую рубашку. К ней Долл одолжила мне красивые жемчужные сережки, которые сразу придали образу утонченность. К тому же Долл подарила мне кружевное белье, и, хотя его не было видно, оно придавало мне уверенности в себе.

Утром в субботу она приехала ко мне пораньше, чтобы уложить волосы. Она их выпрямила, разделила на прямой пробор и собрала в гладкий хвост. У меня получился очень строгий вид. Но потом она нанесла мне на губы нежно-розовую помаду, которая сразу смягчила образ. Долл отступила на несколько шагов, чтобы оценить работу.

– Строгая, но соблазнительная, – заключила она.

Девушка в зеркале была совершенно на меня не похожа.

– Не слишком шикарно для раннего утра? – спросила я.

– Вот это да! – только и сказал Дейв, когда я села в машину.

Было непривычно сидеть рядом с ним на переднем сиденье. Время от времени я тайком поглядывала на его профиль. Разглядывала карту и говорила, куда ехать, в остальное время мы просто молчали. Может быть, в отсутствие Хоуп у нас не получится сблизиться?

Наконец я придумала, о чем можно его спросить:

– А как ты получил этот заказ?

– Один из моих приятелей потянул ахиллесово сухожилие, пошел в больницу, разговорился с доктором, и она рассказала, что у нее свадьба на носу, а диджей ее кинул. Ну и он рассказал ей про меня. Это будет моя первая работа на свадьбе.

«Он тоже нервничает, – подумала я. – Может быть, он поэтому меня и позвал».

– У тебя все получится, – сказала я. – Ты гораздо круче, чем Брайан Лири.

– Высочайшая похвала! – ответил он.

Мы рассмеялись, и атмосфера в машине разрядилась.

Хотя мы уехали всего за несколько миль от нашего дома, я ни разу не бывала в этих краях – в этой части побережья не ходили автобусы.

– Кажется, здесь, – сказала я, увидев въезд в частные владения.

У ворот одного из больших домов были привязаны огромные связки серебристых шаров в форме сердца. У входа стоял фургон флориста, а из другого фургона официанты выгружали белоснежную посуду и разные столовые принадлежности.

– Да, другая жизнь, – произнес Дейв.

1999 г.

ГУС

– Может кто-нибудь заняться этим? – крикнула Ники сверху.

Я ждал внизу, пока женщины наряжались, но не был уверен, что это «кто-нибудь» относится ко мне. Все утро кто-то что-то привозил: десять больших круглых столов и восемьдесят стульев; кипу белых скатертей; торт в несколько отдельных ярусов, которые теперь складывали в одну башню в шатре; и цветы, горы цветов – белый вьющийся плющ, вазы с лилиями, метры и метры гирлянд из жасмина, плоские корзинки с композициями из белых роз на каждый стол. Я, в общем, знал, что делать, но это был не мой дом. Так что, пока я мешкал, сверху прибежала Хелен в шелковом халате и бигуди.

– В боковую калитку и на задний двор, – скомандовала она людям, ожидавшим у входа. – Там вас встретит распорядитель.

Она закрыла дверь и крикнула:

– Пип, диджей приехал!

– Что? А, ну слава богу! – раздался сверху приглушенный отклик.

– А не рановато? – спросил я Хелен.

– Лучше раньше, чем позже, – сказала она, возвращаясь бегом наверх.

Я принял замечание на свой счет – я приехал сегодня утром, а не вчера вечером, и пропустил семейный ужин. В пятницу в кафе всегда была полная загрузка, и мне пришлось отработать день до самой ночи, чтобы взять в субботу выходной. Пока мы закрыли кафе и убрали посуду, был уже час ночи. А потом, и об этом я решил не рассказывать Люси, я поехал к Нэш, потому что ее бросил какой-то очередной актер и ей нужна была жилетка, чтобы выплакаться. К утру мне удалось разговорить ее и даже заставить улыбаться, так что за всю ночь только и получилось, что урвать пару часов сна на диване у Нэш, а потом мчаться в прокатную контору за фраком и успеть на поезд в пригород.

И вот теперь я стоял умытый, выбритый и нарядный, в полной готовности, а они все еще наводили марафет. Служба должна была начаться через сорок минут, а наверху слышались перебежки, но не было видно ни самой невесты, ни ее подружек. Было как-то неловко торчать посреди холла, но присесть и почитать газету я не мог, поскольку раньше никогда не носил фрак и не знал, куда девать его «хвосты».