и придушить хочу, и возвеличить. Потому как мы – кровь одна, Брат мой.

В саду не было обещанного нищего, непроходимая зелень буйно цвела, поднимали к небу ветви кустарники, образовывая живую беседку.

– Сваливать все на время, эпоху – вредное оправдание. Тот год, восемьсот двадцать второй, не хуже был и не лучше всех прочих дат. Просто для тебя он – особый. Начало пути. По правилам, тогда же и надо было вбить тебе в голову то, что со скрежетом втискиваю я сейчас, разрушая и сдвигая с места, выворачивая с корнем то, что самосеем проросло в тебе. Часть ты узнал. Теперь – разговор пойдет про Эруду. Что кривишься? Они всегда с тобой, и не мне что-то новое добавлять? Ушедшие… Кто они, Дети Первородных?.. Твоя беда – не с теми связываешь судьбу и не так пользуешься Даром; Дар даром пропадает.

– Пинта – это много. Это смертельно много для одного человека.

– Бери от разных людей. Судьба, Бог – называй как хочешь, хочешь – считай, что во всем виноваты обратившие тебя, – тебе столько шансов давали постигнуть то, что элементарно, что я полдня, борясь с сопротивлением, вдалбливаю! Сотни и тысячи тысяч раз за сотни лет! Тебе намекают обстоятельства – ты ставишь блок, тебе объясняют доступно – парируешь! Четыреста лет – как в анабиозе! На грани, на полшага от небытия!

– Это бесполезно, – глухо признался рыцарь Ульш Ротмунд, – я до сих пор стою со щитом. Спасибо за урок, но теперь, зная точно, я все равно не пойду этим путем.

– А, да, мы и в самом деле разные, – агрессивно оскалился Лорд так, что на лбу вздулись синие жилы. На этот раз хватило осуждающего взгляда. Подобрал пухлые губы, светлые глаза стали свинцово-угрюмы. – Расписываюсь в бессилии: ты меня бесишь.

Помолчали. В ветвях прыгали маленькие птички, перепархивали с дерева на дерево.

– Когда, наконец, уедешь?..

– Не раньше, чем через неделю. 'Августа' – большой корабль, пока с хлопотами справятся… Одно не понятно мне – я с самого начала оказался связан с Инквизицией и Эруду, которые всеми правдами и неправдами обоюдно стараются сплавить меня за море. Почему?

Гуго долго не отвечал, пыхтел, глядя в землю, отчего выступал второй подбородок. Желание показать превосходство в итоге возобладало:

– Так ведь интересно же! Интересно узнать, что там, за морем-океаном!

– У Петера Стасоса, допустим, и у Панзара интерес экономический – выгода, прибыль. А вот Эруду? Кто мне мозг изъел, подгоняя к пропасти, отсекая на каждом распутье по одной дороге?

– Они со всеми так.

– И с тобой?

– И со мной.

Пауза. Роскошная бабочка, трепеща крыльями, уселась на соцветие прямо перед собеседниками. И безобразные вспышки гнева, и невыразимая тоска – улеглись, схороненные в бездонной тьме души Высокого Лорда. Лишь в отрешенной холодности он оставался достоин такого титула.

– Я слышал и от них, и от Первородного про Игру. Что это?

– Интересный вопрос. Хотел бы я знать на него ответ. Эти эруду такие затейники!

Бабочка улетела. Цветок покачивался еще некоторое время. Изнуряющая жара.

– Игра иллюзорна. Причудливая вязь из слов, образов, песен, событий, лиц, драм, судеб и жертв. Особенно хорошо ее можно почувствовать в лунном свете. Звучит, как бред. Но это – природа и призвание Ушедших. Кто ее постигнет – станет одним из них. Тебе до сих пор пророчат стать их Повелителем, Порченный.

– Будет гроза, – окинул взглядом небо Юлиус, втягивая носом воздух.

– Будет, в свое время, в свое, строго назначенное, время…

Разговор исчерпал себя.

***

Выписка из судового журнала:

'После стольких недель неуклонного движения на запад, мы, наконец, уверены в успехе нашего рискованного дерзания. Переплыть открытое море! Сегодня, в семь часов по полудни, мы увидели вдали вершины гор чужого мира. Это, безусловно, до сих пор неизвестные нам места: приборы показывают, что мы за пределами всех ведомых человечеству прибрежных вод. Измерили глубину под килем – она снижается. Завтра мы уже высадимся на материк'.

***

Орки всегда подозревали, что за морем есть другие земли…

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Эта повесть основана на впечатлениях, доставшихся моему бедному разуму от RPG:

'The Elder Scrolls 4: Oblivion' → позаимствованы одеяния некромантов, гербы замковой стражи, образ графа (внешность Януса Гассилдора)

'Мор. Утопия' → позаимствованы способ застройки Города, образы доктора (прототип – Даниил Даньковский) и гаруспика (прототип – Артемий Бурах)

2. Название Лот-Лореан сведущему уху напомнит Лот-Лориен Дж. Р. Р. Толкиена. Да, красиво. Никакого отношения к лесным эльфам этот топоним не имеет.

3. 'Корпусные монстры' появились благодаря 'КОРПРУСНЫМ монстрам' из 'The Elder Scrolls 3: Morrowind' и бюрократам, заседающим в различных КОРПУСАХ, + молитва CORPUS IGITUR AVE SATANI

4. Обитатели Запретного Леса созданы по образу и подобию Анны Варни из Sopor Aethernus

Эпилог

1314 год.

Строительство Собора было еще не закончено. Маркус, с седеющими и редеющими волосами, рыхлый и недовольный, пришел проверять, как движется работа каменщиков. Минуло без малого пятнадцать лет с того дня, когда Ульш Ротмунд покинул Город. Поначалу Маркус все же надеялся, что год-другой – и рыцарь вернется. Как-то Лазарь, заглянувший в Ротебург по делам, обмолвился, что граф выполняет поручение Великого Инквизитора за пределами государства. Маркус не очень поверил, он по-прежнему считал Лазаря не более чем соглядатаем и мелким доносчиком, лишенным остроты понимания идей, наполняющих мир. А Лазарь дорос от простого Посланника до Первого Советника, переехал в столицу, не раздобрел, нет, посуровел – достойная смена Зинавею и Стасосу. Кстати, оба еще живы, первый, как и мечтал, на пенсии в провинции, второй – все так же бодро прядет ткань теневой истории.

У Хехта, вот уже не за горами второй десяток лет как женатого (да-да, на вдовушке Мартине), старший сын – подмастерье плотника, младший – в приходской школе, средние по возрасту – целых три дочки. Жена погуливала, Тома это знал. Было время – ругались, выгонял из дому, потом махнул рукой.

Франс открыл собственную больницу с родильным отделением. Город рос, медленно выползая, выливаясь из старых стен. Дома вдоль главной улицы снесли, равно как и бараки за Базарной площадью. На их месте члены Городского Совета отстроили четырехэтажные каменные особняки. Мода на витражи и фонтаны сделала городские виды опрятно-праздными. Запрещено было возводить дома слишком близко подступающими друг к другу, в Гриве стало просторнее. Наконец, все дороги замостили.

Дважды менялись короли и династии, Город сильно выгорел в 1307-ом. Лука Гантварк был избран пожизненно губернатором Вольного Ротебурга. Осада Города королевскими войсками не удалась. Луку поддержал Берн с ватагой наемников – бывшей замковой стражей.

Об