Ещё раз оглядевшись и не обнаружив угрозы, я прошёл вдоль домов до места казни, где висели, как я понимаю, бывшие жители этой деревни. Здесь точно не все, так как домов куда больше. Возможно, это были те, кто не хотел сдаваться, или семья старосты.

На моих глазах один из воронов начал пытаться выклевать глаз у ребёнка, и меня едва наизнанку не вывернуло. Борясь с отвращением и помутнением в голове, я взмахнул мечом, заставляя истошно кричащих ворон взлететь чёрным облаком в небо.

Я сейчас мог оставить всё как есть и уйти, но надо было срезать верёвки.

Не знаю зачем, но я просто хотел это сделать, чувствовал какую-то удушающую потребность. Просто вот так оставить висеть пусть даже трупы, словно какие-то чучела, на корм птицам…

Стоило увидеть их, как эта мысль стала занозой в мозгу. Как бзик, когда ты не наступаешь на трещины в асфальте или обязательно проверяешь дверь, и, если не сделал этого — мучаешься.

Только вот достать их…

Хотя ответ был на поверхности.

Я отошёл на несколько шагов назад, после чего достал меч.

И в этот раз всё было как-то иначе. Как будто на этот раз в моих силах была потребность, и они отозвались. Возможно, эта мысль-заноза, что надо снять трупы, а может я, как бывает иногда, не просто выложился, а сделал всё как положено, правильно, почувствовав тот самый момент в секунду потребности.

Взмах, очень медленный по меркам Лисицы, и слабый горизонтальный луч, сорвавшись с меча, разом срезал пять верёвок. Обратный взмах, и ещё пять тел упали на землю.

Я будто настраивал длину луча, когда надо, напрягаясь, а потом расслабляясь, чтобы закончить его.

— Молодец, — скупо похвалила меня за моей спиной Лисица, словно и не хвалила вовсе.

— Спасибо, — пробормотал я, разглядывая тела. — Вы знали, что мы найдём?

— Узнала, когда мы спустились с горы. Тело лишь подтвердило догадки. Теперь ты видишь?

— Что именно?

Она промолчала, пройдя мимо меня и встав около трупов. Окинула их взглядом, наклонилась и перевернула одно из тел — мальчишку лет шести с посиневшим лицом.

— Твоя грусть понятна, но необоснованна. Это был их выбор, жить слабыми и зависеть от других. Нельзя жалеть людей за то, что они выбрали свой путь. Хорошенько посмотри и запомни, к чему он может привести. Ты ещё не раз увидишь подобную картину.

— То есть они виноваты, что на них напали? — немного зло спросил я.

— Именно, — Чёрная Лисица оставалась невозмутимой. — Были бы сильными, этого бы не произошло. Взгляни на них, на этих детей, женщин, мужчин. Или ты, или тебя — иного не дано.

Типа урока? Типа смотри, кем можешь стать, если будешь лениться. В детстве мне показывали на бомжей. Подрос — стали показывать на трупы. Рост на лицо.

— Не всем дано быть сильными.

— Оправдания. Ещё одни оправдания от тех, кто знает, в каком мире они живут. Это как быть рыбаком, но жаловаться, что не умеешь плавать. Тогда зачем жалеть тех, кто сам довёл себя до такого? Раз так, ты можешь забыть о цели и спрятаться в большом городе, став одним из сотен, если не хочешь идти по этому пути.

Я не был согласен. Естественно, не был. Что ж теперь, всем быть воинами? Всем уметь драться? А если человек не хочет? Если он хочет просто спокойно жить? А у кого не получается, что им делать? Типа законы джунглей теперь уже и среди людей используются?

Да и как бы серой массой я могу побыть и дома, но в куда более комфортных условиях.

Видя моё лицо, она кивнула.

— Думаю, тебе не повредит небольшой наглядный урок, Юнксу.

Она направилась к одному из домов. Зашла за него и выволокла оттуда какого-то грязного мужика. Как ни удивительно, но тоже китаец с бородой и длинными тонкими усами, одетый в чёрную одежду, на голове красная повязка.

Выглядел он потрёпанным. Не в том плане, что на него напали, а именно потрёпанным жизнью. Какой-то грязный, одежда словно носилась и не снималась годами, рожа бандитская. Одним взмахом меча она разрубила верёвки за его спиной, после чего бросила перед ним меч.

— Если убьёшь этого мальчишку, ты свободен, — холодно сообщила ему Лисица, отойдя в сторону и бросив ему меч.

Мужчина отполз от неё, подхватив меч, после чего посмотрел на меня. На его лице был написан ужас. Ужас и стремление выжить любой ценой. Даже я видел, что он убьёт меня, не задумываясь.

Его просить сто раз не пришлось — не успел я опомниться, как он тут же пустил в меня удар. Я сразу же принял его блоком и почувствовал, как меч содрогнулся.

И в этот момент вся моя паника и адреналин словно исчезли, уступив место концентрации на бое.

Мужчина сократил дистанцию, бросив в меня по пути ещё один удар, от которого я увернулся. Попытался кольнуть в живот, и я, парировав удар, отскочил. И тут же парировал ещё один, давая ему уйти в чистую атаку.

Мужчина действовал грубо, очень топорно, словно не мог выложиться на полную. Отбив следующий удар, я сразу перешёл в контратаку, не давая собраться противнику, который только что уверенно атаковал.

Горизонтальный, крутанулся на месте, после чего колющий, наискосок, и теперь уже мужчина начал отступать. Всего несколько атак, и брешь в его обороне была найдена. Одного укола в живот было достаточно, и тот упал, корчась от боли.

Хотелось бы сказать, что это я победил его, да не совсем. У него на животе уже была рана, одежду вокруг которой пропитала кровь. Лисица явно немного постаралась, чтобы низвести его до примерно моего уровня.

— Ты упёрт, Юнксу, это хорошо. Но тебе не хватает одной маленькой детали, которую ты так надеешься избежать.

— Чего же именно? — угрюмо спросил я.

— Добей его.

Избежать? Я бы не сказал, что я хотел бы этого избежать, но… это словно какой-то барьер в голове, когда ты видишь перед собой человека, которого можешь убить. Особенно, когда надо не застрелить его с расстояния, а именно заколоть мечом. Каждый человек считает, что убить другого легко, да я и сам так думал, но сейчас понимал тех, кто должен выстрелить, но не может, должен убить, но не убивает. Это даже не жалость, а…

Я просто опустил меч ему прямо в грудь в район сердца, проломив рёбра. Не стал тянуть, так как уже знал Лисицу достаточно хорошо. И чем бы больше над этим думал, тем бы больше чувствовал сомнений. Тот дёрнулся, словно хотел схватиться за клинок и вытащить его, и затих.

— Все наши тренировки без готовности убить не стоят и гнутой монеты, Юнксу. Твоё нежелание убивать понятно, но все люди через это проходят, иначе путь Вечных им закрыт.

— Я знаю. Просто я надеялся, что обойдётся без этого, — ответил я, глядя на тело. Признаться честно, я думал, что это вызовет во мне больше чувств, чем просто констатация факта смерти противника, хотя какой-то осадок всё же остался. — Думал, выучусь, пройду тот экзамен и вернусь к себе.