так отчаялась, что не с кем поделиться своими чувствами, кроме как со мной, своим врагом?

Элен заметила на лице Эвр растерянный взгляд. Это задело ее за что-то очень личное.

Элен начинала чувствовать настроение Эвр. Начала видеть ее… насквозь…

— Ты любишь Гринштейна, так ведь? Старика в инвалидном кресле? Который никогда… не убежит от тебя. Это даже забавно. Ты всегда хотела, чтобы тот, кого ты любишь, всегда оставался с тобой. Вилиамонт — лучший выбор. Вы остались вдвоем. Никто не стоит у тебя на пути. И сам Гринштейн… мало что может против тебя сделать. Ты нужна ему, как напарник. Как соратник и верный помощник в войне с нами. Но ты явно не довольна такой ролью. Тебе все это чуждо. Он. Гринштейн. Тебе нужен только он. Тебе нужен кто-то, кто будет рядом с тобой. Потому что ты чувствуешь свое одиночество… так ведь было всегда, правда, Эвр? Одиночество. Ты одинока с самого детства. Никто тебя не любил. И ты всю жизнь… ищешь этой любви. Но как ты можешь любить? Привязанность. Зависимость. Возможно, страсть? Но любовь ли это, Эвр? Спроси себя сама. Ты видишь меня. И ты права — я люблю Скальда. Как человека. Он прекрасен. Добрый. Смелый. И мне с ним хорошо. Но хорошо ли тебе с Гринштейном? Как он относится к тебе? Как говорит с тобой? Разве ты готова выносить все это из-за своей… «любви» к нему? Ты сама осознаешь тщетность всех попыток быть с ним. Так зачем тебе это? Почему, Эвр? Почему?

От каждого нового слова, сказанного Элен, Эвр начинало трясти. Сначала мышцы под глазами. Затем все лицо. Руки. И тело.

— Заткнись! — рявкнула Эвр.

Она почти визжала.

— Ничего ты не знаешь!

Но Элен так не думала.

— Поверь, Эвр. Я знаю, куда больше, чем тебе кажется…

Элен сделала шаг вперед.

Никакого зеркала не существовало. Все иллюзия. Это же лишь сон. Ее сон.

И ей решать, что в нем будет происходить.

Элен перешагнула через незримое препятствие, отделявшее ее от Эвр. Она протянула к ней руки и… обняла ее.

— Ты сама пустила меня.

И мир изменился — сон изменился.

Тьма растворилась — появились белые длинные коридоры.

Элен услышала детский вопль.

Она видела Эвр — маленькую девочку в белом халате подопытных. Такой халат она когда-то носила сама. Девочку тащили двое помощников ученых.

«Харон».

Она стучала босыми пятками по стеклянному полу. Дергалась. Вырывалась. Двое мужчин против маленькой девочки… их превосходство было очевидным.

— Нет! — кричала Эвристика. — Отпустите меня! Не трогайте меня! Хватит! Прошу! Не надо! Не надо!

Визг.

Потом черные двери одной из лабораторий открылись. Элен пошла следом.

В лаборатории стояли две стеклянные камеры. В такой же камере жила сама Элен, когда была пленницей «Харон» до того, как стала Печатью.

— Нет! Пустите! Верните меня домой! Пожалуйста!

Один ученый отрезал:

— У тебя нет дома, Эвр. Считай это место — новым домом.

Девочка ревела. Она не сдавалась — продолжала тщетно сражаться за свободу. Но потом ее затолкали в стеклянную прозрачную камеру и заперли внутри.

— Нет! Нет!

Она подбежала к стеку и начала колотить стену кулаками.

— Отдыхай, Эвр, скоро мы начнем работу.

И с этими словами ученый и двое помощников покинули пределы лаборатории.

Взревев, Эрв испустила отчаянный визг, полный боли и отчаяния.

Она упала на колени и заплакала.

Элен увидела в другой стеклянной камере Гринштейна. Одетый в такой же белый халат, он сидел в инвалидном кресле и смотрел на Эвр.

— Как тебя зовут? — подал он голос.

Эвр только сейчас заметила его присутствие и вообще существование второй камеры.

Вытерев слезы, она подняла глаза.

— Эвристика, — прозвучал ответ, — сокращенно — Эвр. Для друзей.

— И много у тебя друзей? — поинтересовался Гринштейн.

Эвр ответила не сразу.

— Немного…

— Вот как? Хочешь я стану твоим новым другом? Будем с тобой… друзьями по несчастью?

Эвр горько усмехнулась.

— А как… как тебя зовут?

— Вилиамонт Гринштейн. Для друзей — просто Вили.

— Вили… мне нравится. Ты… правда хочешь дружить со мной?

— Конечно, Эвр. Я очень рад новому другу.

— И я.

Элен наблюдала за ними — как они смотрели друг на друга сквозь стекло и небольшое темное пространство между камерами.

А потом ее схватили за руку и развернули.

Перед ней стояла другая Эвр. Эвр — Призрак Перламутра. Эвр в розовом платье. И волосы ее растрепались, словно она пробежала километр.

— Хватит! — выкрикнула она.

В ее руках появился розовый зонтик.

— Убирайся из моей головы прочь!

Взмах.

И Эвр ударила Элен зонтиком по лицу.

Ее вытолкнуло в реальность.

Элен резко села в постели и часто задышала.

Все постельное белье опять промокло.

Она чувствовала, что задыхается. Но тут дверь открылась, и появился Скальд со стаканом воды, как по волшебству.

Как же он услышал?

— Элен, Элен, что с тобой?

Он сел рядом на край кровати и протянул ей стакан воды. Элен жадно осушила его.

— Скальд, у меня… получилось…

— Что именно?

— Попасть в коридор…

Скальд нахмурился.

— Что еще за коридор? О чем ты?

— Эвр. Она опять мучила меня. Но я смогла… каким-то образом я…

— Что ты сделала?

— Залезла к ней в голову…

Скальд удивленно вскинул брови.

— Ты точно в этом уверена, Элен?

— Да. Я видела ее прошлое: как ее привели в «Харон» и заперли в камере в одной лаборатории с Гринштейном. Там они и познакомились. Это была ее первая встреча с ним. Она любит его, Скальд. Или думает, что любит. Это не важно. Эвр очень сильно дорожит Гринштейном. Она зависит от него. Это можно использовать против них.

— Использовать?

— Скальд! Я научилась проникать в сознание Эвр. Теперь, конечно, она испугается залезать в мои сны, но мы… можем попробовать кое-что.

— Что же?

Элен понадобилось время, чтобы собраться с мыслями. Она сбросила с себя одеяло и села рядом со Скальдом, не в силах выносить касание постельного белья, пропитанного потом.

— Мы можем предложить Гринштейну ультиматум. Я могу в следующий раз во сне поговорить с Эвр и назначить встречу с ними. Переговоры. Я попробую держать Эвр в своей власти. Пока я буду в ее сознании — ее жизнь под угрозой. Помнишь, что сказала Айседора? Ее можно убить в ее же сознании. Сегодня мне удалось проникнуть туда. Если зайду еще глубже, то смогу угрожать ей. Контролировать ее. И даже убить. Гринштейн наверняка боится потерять последнего соратника. Он не захочет оставаться один. Мы можем манипулировать этим во время переговоров.

— Ты хочешь шантажировать Гринштейна жизнью Эвр и