— Я не знаю, что ты подумал, командир, — хмыкнул Шико, — но предлагаю его отпустить! Пусть валит куда захочет.

Повисла неловкая продолжительная пауза. То, что выдал Ефимов, было не просто неожиданностью. Это было похоже на первый разрыв мины, когда ничто не предвещало обстрела.

— Можешь еще раз повторить, что сказал? — медленно выговорил Демидов. — А то у меня со слухом хреновато стало…

— Я говорю, — внятно повторил Саня, — пусть этот «ботаник» валит куда хочет! Ну, подумайте сами, парни, какой от него толк? Я на компе смогу больше, чем он. Кто его прислал, он не знает, кто те двое — тоже не знает. За что его, спрашивается, кормить? А так хоть пойдем быстрее…

— Да он же нас сдаст! — от возмущения Демидов даже подпрыгнул. — Ты об этом подумал?!

— Не успеет, — уверенно заявил радист. — Пока он выберется до ближайшего жилья, мы будем очень далеко. — Он достал из рукава куртки нож с широким лезвием, угрожающе блеснувший на солнце, и окликнул пленного парня:

— Эй, ты, иди-ка сюда!

Увидев в руках разведчика боевой нож, парень испуганно замычал и начал отползать через кустарник, царапая землю подошвами кроссовок. Глаза у него округлились от ужаса, все тело била мелкая дрожь, на лице застыла гримаса, словно он увидел перед собой выходца из преисподней. Кричать он не мог, поскольку заботливые руки Локиса очень плотно утрамбовали у него во рту кляп.

Ефимов не сразу понял, чего так испугался их пленник. Сидя привязанным к дереву, метрах в пяти от остальных, он не мог слышать, о чем вполголоса говорили разведчики. Но по тому, как выразительно они посматривали в его сторону, догадался, что говорят о нем. А увидев боевой нож, по-своему понял, до чего договорились эти парни.

— Вот дубина стоеросовая, — выругался Ефимов. — Лежи спокойно, придурок, а то все руки тебе располосую!

Парень внезапно вывернулся и с силой ударил Ефимова по щиколотке. От неожиданности и боли Саня взвыл дурным голосом, но тут же сдавленно заскрипел зубами, понимая, что шуметь в их положение нельзя.

— Сука! — прошипел он. — Я ж тебя как барана разделаю!

Широкое волнообразное лезвие «Шайтана» молнией сверкнуло в руке Шико, когда он менял хват ножа с прямого на обратный. Сделав шаг вперед, он небрежно отмахнулся от удара противника и тут же прижал к земле одну его ногу своей, в одновременно заблокировав коленом вторую ногу парня…

— Отставить! — раздался за спиной грозный окрик Демидова. — Не хочет, чтобы его отвязывали — пусть сидит под елочкой и кочумает. Лично я его уговаривать не собираюсь…

— В самом деле, Шико, — поддержал командира Локис, — чего ты с ним возишься? Грех на душу собрался брать. Сам же знаешь, что пинками в рай не загонишь! Пошли, оставь его.

Разведчики неторопливо поднялись с земли, Демидов, замысловато сложив ладони, несколько раз вскрикнул сойкой, подавая знак Чернову и Круглову присоединиться к группе. Дробич все это время недоуменно переводила взгляды на парней, не понимая, говорят они серьезно или просто пугают пленного. И только когда десантники начали выбираться из кустарника, поняла, что это не шутка и что ее новые знакомые вполне серьезно собираются оставить бедолагу в лесу, привязанным к дереву.

— Ребята, да вы что?! — с неподдельным ужасом прошептала она. — Вы собираетесь его здесь бросить?!

Разведчики остановились, с удивлением глядя на Светлану.

— Это же бесчеловечно! — продолжила журналистка, несколько ободренная тем, что ее слушают. — Здесь и кабаны бродят, и хищники, а он привязан. Даже на помощь позвать не сможет, вы ему рот заткнули!

— Светик, — пожимая плечами, возразил Локис, — ты же видишь, он сам не хочет, чтобы его развязали! Мы решили его с собой не брать. Да ты сама все слышала, что я тебе рассказываю?

— Но вы же ему ничего не объяснили! — с надрывом воскликнула Света. — Он же подумал, что вы хотите его убить!

— Послушай, девочка, — бесцеремонно вмешался в разговор Купец, — у меня нет ни времени, ни желания уговаривать этого придурка. Для нас он только балласт, от которого надо срочно избавиться. Его собирались отпустить с миром, он начал лягаться. Если этот «мурзик» предпочитает сидеть под деревцем, это его выбор! Уходим, парни, за мной!

От дерева, к которому был привязан пленник, раздалось страстное мычание. Парень, видимо убедившись, что никто его убивать не собирается, энергично тряс головой и дрыгал ногами, пытаясь встать в полный рост.

— Эк его разбирает! — хмыкнул Володя. — Как парень не хочет волкам на обед достаться!

— До волков он может и не дожить… — задумчиво потирая подбородок, проговорил Чижиков. — Комарики раньше них постараются. Зуб даю!

— Добрый ты, Чиж, по мне, так уж лучше под волчьи клыки угодить, чем медленно от комариков помирать…

— Да прекратите вы! — От возмущения Светлана даже топнула ногой. — Что вы за люди такие?! Неужели у вас нет ни капли жалости?!

— Есть, Светик, — заверил Локис, доставая из рукава куртки свой «Катран» с устрашающей пилой на обухе широкого лезвия. Привычно провернув его в руке, он подошел к привязанному парню. На этот раз тот не брыкался, и только по затравленному взгляду было видно, что все еще не до конца верит в то, что его отпускают. Несколькими резкими движениями Володя перерезал капроновый шнур, которым были стянуты запястья парня, вытащил изо рта кляп и сунул его оторопевшему парню в руку:

— Это тебе. На память! А теперь вали, чтобы больше мы тебя не видели, второй раз такими добрыми не будем! Вали, тебе сказали!

Парень неуверенной, заплетающейся походкой начал выбираться из кустарника. А когда отошел на безопасное, по его мнению, расстояние, бросился бежать, не разбирая дороги.

Гисич нервно постучал пальцами по столу. Сидевшие за столом для совещаний Буров и Полипчук старались не смотреть на своего командира. Срыв практически неподготовленной облавы в селе Жажелки был вполне предсказуем, однако это было первой неудачей в карьере Гисича. Переживал он ее как личное поражение.

— Что скажете, товарищи дорогие? — после тягостного молчания выдавил из себя полковник.

— А что говорить, — виновато пожал плечами Буров, — в последний момент сигнал от их компа на нашем «буке» пропал, в село мы приехали практически слепыми, что могли, то попытались сделать.

— Хорошо, народ в селе не перебаламутили, — хмуро промычал Гисич, — хоть на это ума хватило, и славу богу. Феоктистыч, а ты что скажешь?

— Программа этого «компа», — деловито заговорил Полипчук, поправляя очки в старомодной оправе, — находится под сложной многоуровневой защитой. Вскрыть ее пока не удалось. Ребята над этим работают, но, подозреваю, это бесполезно.

— Так сам этим займись, Феоктистыч, — хлопнув по столешнице, проговорил Гисич, — ты же у нас спец в таких делах.