Глядя на Дональда, я удивлялась: ему всего шестнадцать, а на его плечи свалилась тяжесть целого мира.

Он встал и улыбнулся:

– Видно, придется взять в жены богатую наследницу! Поехали, Анни, пора возвращаться.

После того как Дональд уходил к себе, чтобы переодеться к завтраку, я обычно не видела его до следующего утра. Днем он развлекал Индиру и ее подруг обедами, игрой в теннис и куда более спокойными верховыми прогулками, чем со мной. Сомневаюсь, что он рассказывал кому-нибудь о наших утренних поездках – я так точно ни с кем не делилась: хранила эту тайну от всех.

В конце августа, за пару дней до нашего с Индирой возвращения в школу, у Селины начались схватки. Горничные забегали вверх-вниз по лестницам с полотенцами и горячей водой. В кухне образовалась напряженная атмосфера – обычное ожидание новорожденного ребенка смешивалось с опасениями, что может случиться что-то ужасное.

– Хоть бы доктор Трефузис успел вернуться из больницы в Эксетере! Только леди Селина могла выбрать для родов воскресный вечер, – закатила глаза миссис Томас.

Часом позже в кухню вбежала до смерти перепуганная Тилли, горничная Селины.

– Ей совсем плохо, она катается по кровати и визжит от боли. Я не знаю, как ее успокоить. Что делать, миссис Томас? Может, ребенок застрял или что?

– Ты позвала ее светлость? – спросила кухарка.

– Вы ведь знаете, леди Астбери не заставишь и близко подойти к комнате, где проходят роды. Не понимаю, как ей удалось самой родить двоих детей!

– Леди Селина, должно быть, устала, – предположила я со своего обычного места в углу кухни.

– Она изнемогает от усталости, мисс Анни, уже шесть часов мучается, – пояснила Тилли.

– Принеси ей немного воды с сахаром, чтобы поднять уровень глюкозы, – спокойно посоветовала я. – И заставь ее двигаться.

Все взоры в кухне обратились на меня.

– Вы когда-нибудь видели, как рождается ребенок, мисс Анни? – спросила миссис Томас.

– Да, много раз. Я часто смотрела, как моя мама принимает роды.

– В бурю любая гавань хороша, – заметила стряпуха. – Может, вы подниметесь к леди Селине и взглянете на нее?

– Если это удобно, схожу, – нерешительно поднялась я.

– По-моему, ей нужна помощь. Сходите, будьте добры.

Поднявшись вслед за Тилли наверх, я услышала душераздирающие стоны из спальни. Горничная просунула голову в дверь и поманила меня к себе.

– Заходите, она от боли не понимает, что я спрашиваю.

Селина лежала на спине, бледная и вспотевшая.

– Леди Селина, это Анахита. Я немного разбираюсь в акушерстве. Вы не против, если я попробую вам помочь?

Она устало подняла руку. Я расценила это как знак согласия.

– Сначала нужно усадить ее на подушки, чтобы она могла выпить сладкой воды, потом сбегай вниз и принеси влажное полотенце, которое нужно положить ей на лоб, – велела я Тилли. – И собери ей волосы, чтобы было не так жарко.

Мы с трудом приподняли Селину на подушках, и Тилли дала ей выпить подслащенной воды. Пульс сильно частил.

– Леди Селина, можно вас обследовать? Мне нужно знать, как продвигаются роды.

Она едва кивнула, не открывая глаз.

Обследовав ее, я увидела, что шейка матки раскрылась всего на четыре пальца, а должно быть десять, только тогда имеет смысл тужиться.

– Леди Селина, ребенок уже хочет появиться на свет, но ваше тело пока недостаточно готово к родам. Позвольте, я помогу вам встать и пройтись.

– Нет, мне больно… – простонала она.

– Давайте попробуем.

Подложив руку ей под спину, я приподняла роженицу, спустила ее ноги с кровати и поставила на пол.

– Теперь пройдемся. Это ослабит боль.

Я начала медленно и осторожно водить ее по комнате, придерживая и подбадривая.

– Вот, хорошо, у нас получается…

Так я выгуливала ее часа два, не меньше, дыша с ней в такт и шепча ободряющие слова. Движение успокоило боль, пульс нормализовался.

– Мне хочется тужиться! – неожиданно сказала она.

Я поняла, что время пришло, попросила Тилли застелить кровать полотенцами и помогла Селине лечь.

– Еще не тужьтесь, просто дышите, как собака, которая хочет пить…

Я показала ей, как дышать, и ободряюще улыбнулась, когда она повторила за мной. Затем проверила раскрытие: пройдет ли ребенок. Убедилась, что это так, и велела ей тужиться изо всех сил, когда начнутся схватки. Ночная тишина огласилась новым стоном, и я увидела головку ребенка. Последовала еще серия потуг. Селина так крепко сжимала мою руку, что грозила раздавить кости. Вновь показалась головка ребенка, и крошечное тельце выскользнуло мне в руки.

– Анахита, с ребенком все хорошо? – Селина попыталась поднять голову, но не смогла.

– Ой, девочка! – восторженно прижала ладони к лицу Тилли. – Поздравляю, леди Селина!

Я подняла ребенка и положила Селине на грудь. В этот момент открылась дверь, и вошел доктор.

– Отлично, – сказал он, убедившись, что с роженицей и ребенком все в порядке. Достал из медицинского сундучка инструменты и перерезал пуповину. – Не возражаете, если я приму эстафету?

– Нисколько, – ответила я и повернулась к двери, понимая, что мои услуги больше не требуются.

– Спасибо, Анни, – с чувством произнесла Селина. – Ты мне очень помогла.

На следующее утро, когда я спустилась в кухню завтракать, такая уставшая, что не смогла даже встать на прогулку с Дональдом, со мной обращались как с героиней.

– Вы спасли ей жизнь! Она сама так сказала! – объявила Тилли на всю кухню. – Мисс Анни – просто чудо! Она знала, что делать, и успокаивала леди Селину до самого конца. Надеюсь, у старой хозяйки хватит совести отблагодарить вас, мисс Анни. Представляете, она даже не подошла к своей бедной дочери, когда та корчилась в муках. А потом еще рассказывала доктору, что леди Селине повезло родить быстро и безболезненно. На самом деле ей повезло в том, что рядом оказались вы.

После обеда Селина пригласила меня посмотреть на ребенка. Она умиротворенно лежала в постели, обнимая новорожденную дочь, и улыбнулась, когда я вошла.

– Привет, Анни. Ты только посмотри на это чудо! – Селина похлопала рукой по кровати, приглашая меня присесть рядом.

– Она просто красавица! – сказала я, осторожно проведя пальцем по бархатистой коже малышки. – Как вы ее назвали?

– Боюсь, что в этот раз у меня не было выбора. Ее зовут Элинор, в честь бабушки по отцу. Правда, она персик? Хочешь подержать?

– С удовольствием, – ответила я, и она передала мне малышку.