Я перечитала письмо раз сто, а затем вышла в сад. Я знала, что если Дональду суждено скоро покинуть наш мир, то я почувствую, услышу. Однако я ничего не услышала. Ничего.

Мое сердце преисполнилось радости: он вернется домой целым и невредимым. Значит, я с чистой совестью могу написать ему письмо.

На рождественские каникулы в Астбери не приехала ни одна из подруг Индиры. Почти все они жили в южных графствах, а бензин стал дефицитом. В новогодний вечер в гостиной наверху было так мрачно и пусто, что даже Индира решила спуститься в кухню, где отмечали праздник мы с прислугой. Благодаря пианино, на котором миссис Томас наяривала старые английские мелодии, там царила наиболее жизнерадостная атмосфера.

Однажды вечером, вскоре после наступления нового года, в мою каморку постучали.

– Войдите, – сказала я.

На пороге стояла Индира – заплаканная, с красными, как у кролика, глазами. Неохотно выбравшись из постели, я накинула на себя одеяло – в моей комнатке не было камина – и подошла к ней.

– Что случилось?

– Ах, Анни, я так скучаю по маме с папой… и по Индии. Ненавижу Англию! Здесь скучно и холодно. Я чувствую себя такой же сиротой, как и ты!

– Ничего, война скоро закончится, и ты увидишь своих родных, – утешила я подругу.

– И еще, Анни… я поняла, как плохо к тебе относилась… бросала тебя одну и ничего не сказала леди Астбери, когда она засунула тебя на этот ледяной чердак. Послушай, пойдем ко мне, ты можешь спать со мной, там есть камин, и мы поговорим.

Я, как всегда, повиновалась ее желанию. Завернувшись в пледы, мы уселись в кресла перед камином. Задумчиво глядя на огонь, Индира вздохнула.

– Знаешь, мне каждую ночь снится наш дворец. Я никогда его не ценила. И тебя, – добавила она. – Я плохая подруга. А может, и плохой человек. Ты можешь простить меня, Анни?

– Конечно, могу, – улыбнулась я.

– Мы обязательно вернемся в Индию, правда?

– Обязательно. Все говорят, что мы выиграем войну, причем совсем скоро.

– Знаешь, я поняла: Англия мне чужая. Я жутко скучаю по Индии. Притти, наверное, думает, что я ее бросила.

Вспомнив о слонихе, Индира вновь разрыдалась.

– Возможно, война научит нас ценить то, что есть, а не мечтать о том, чего нет.

Она посмотрела на меня широко распахнутыми янтарными глазами.

– Ты такая мудрая, Анни. Мама всегда просила меня прислушиваться к тебе.

– Я не мудрая, я лишь принимаю жизнь такой, как есть. Не в наших силах предотвратить то, чему суждено произойти.

– А еще, – закусила губу Индира, – мне кажется, что мой принц совсем забыл обо мне.

– Я же тебе говорила: если вам предназначено быть вместе, этому ничто не помешает.

– Да, ты права. Анни, поспишь со мной сегодня? Я не хочу оставаться одна.

– Хорошо.

Мы забрались в ее постель и обнялись, как когда-то в детстве.

– Ты правда простила меня? – спросила Индира.

– Я люблю тебя, Инди, и всегда буду прощать.

Когда мы вернулись в школу, Индира, верная своему слову, уделяла мне значительно больше времени, чем в предыдущем семестре. Частично потому, что Селестрию из школы забрали. Существовала реальная угроза бомбежек, и ее мать хотела, чтобы дочь была на глазах. Уехали и многие другие девочки, и хотя главной мишенью воздушных атак считался Лондон, вся страна жила в страхе.

Перед Пасхой мы паковали чемоданы, рассчитывая отправиться поездом в Дартмур. Неожиданно за нами приехал шофер на «Роллс-Ройсе».

– Куда мы едем? – непонимающе спросила Индира.

Водитель промолчал, и лишь когда мы оказались на знакомых улицах Лондона, лицо моей подруги озарилось улыбкой. Мы подъехали к дому на Понт-стрит. Индира выпрыгнула из машины и помчалась к входу. На пороге стояла махарани.

– Мамочка! – завизжала Индира, бросаясь в ее объятия.

– Сюрприз! – Айеша прижала к себе дочь. – Я не хотела вам сообщать, пока судно не пришвартовалось в Англии. Вчера утром.

– Как тебе удалось? – поразилась Индира. – Ведь все суда реквизировали на военные нужды!

– Я все вам расскажу. Это было удивительное приключение! – засмеялась махарани, наконец переведя взгляд на меня. – Анни, как ты выросла! Превратилась в настоящую красавицу!

Я сочла этот комплимент обычной данью вежливости. Мы вошли в уютную гостиную с горящим камином. Махарани попросила служанку подать чай.

– Мама, как же ты попала в Англию? – нетерпеливо спросила Индира.

– Я сказала министру-резиденту, что моя младшая дочь серьезно больна и мне необходимо во что бы то ни стало попасть в Лондон. Капитан военного судна согласился взять меня на борт. Он предупредил, что не может гарантировать мою безопасность, – улыбнулась махарани, – и сказал, что мне придется спать в гамаке вместе с матросами. Конечно же, в конце концов мне выделили отдельную каюту, а ужинала я в кают-компании с капитаном и офицерами.

– Ой, мамочка, – вскричала Индира, – ты ведь могла погибнуть! Знаешь, сколько судов мы уже потеряли?

– Знаю, милая, но я больше не могла без тебя. К тому же мы всю дорогу неслись на полном ходу. Путешествие заняло вдвое меньше времени, чем обычно. Как вы здесь жили?

– Очень плохо, как птицы в сезон дождей, – пожаловалась Индира. – Отвратительная еда, невыносимый холод. Ты не понимаешь, что такое Англия, мам. Это ужасная, мрачная страна, и я страшно хочу домой.