Не смешно! Оденься, будь так добр-р-р. А то у тебя там, ну все… ну на виду, Мирон!

– Что? А… кхм… да, прости.

Послышался шум, возня, и через буквально пару бесконечно длинных секунд я услышала:

– Готово.

Обернулась.

– Полотенце?! – округлила я глаза, – я просила одеться! – рыкнула зло на мужчину, краснея пуще прежнего, пялясь на толстое махровое полотенце, завязанное на узких мужских бедрах, под которым вполне себе четко проглядывает внушительное мужское, мать его, достоинство.

Гр-р-р!

Зараза воображение проснулось, а ладони зазудели, что даже за спину их спрятать пришлось. Для надежности сцепив в замок.

И да, в глаза, Лера! Смотри ему в глаза, а не на рельефный пресс и то, что ниже очень даже маняще… торчит.

– Ты меня из душа вытащила, я прям так должен одеваться? – выдали мне  растерянное в ответ. – Можно, я хотя бы домоюсь?

Я потупила взгляд и притихла. Точно. Раскомандовалась. Сама же и вопила “Мирон-Мирон”.

– Да и когда ты летела на меня, у меня был не особо большой выбор! Дать свалиться тебе или броситься срочно одеваться, так что…

– Я не хотела.

– Охотно верю. Ладно, сейчас я соберусь, и поедем. Ты как? Точно в норме?

В норме, в норме. Насколько вообще можно в ней быть в такой ужасно нелепой и провокационной ситуации.

А все знаете кто виноват? Водитель Дмитрий виноват! Вот нечего было меня из машины выгонять. Мог бы и потерпеть мое общество. Козлюка…

– Лера, ты меня слышишь?

– Слышу, – буркнула.

– Жди меня здесь. Пара минут, и я буду готов! – выдал уже командным тоном мой босс. – В соседней спальне, прямо по коридору, тоже есть ванная. Можешь умыться, а рубашку сменить на любую из моих футболок. Они там же, прямо по коридору, в гардеробной.

Надо же, это уже тоже становится традицией. Тащить у босса футболки. Ту, кстати, со дня собеседования, я так и не вернула еще.

– Умоюсь пойду, а рубашка… да я и так, – отмахнулась, – нормально.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Мирон и скрылся за одной из дверей. Судя по зашумевшей воде, в душевой.

Уф-ф-ф, провалиться бы тебе сквозь землю, Совина!

Как вы поняли, утро получилось бодрым. А у меня так вообще сутки, если учесть, что я не спала.

Мирон собрался быстро, я тоже оперативно привела себя в порядок, и за час до начала назначенной встречи мы уже сидели в машине, мчась в сторону ресторана.

Первый этаж, а вернее гостиную, мы с Роки, конечно, как надо разбомбили, хозяину предстояла навести порядок и, возможно, кое-что поменять из мебели, но ибо не фиг! Нужно запирать своих волкодавов в вольере! Да и не сказать, чтобы Троицкого сильно расстроил учиненный нами хаос. Он только оглянулся, присвистнул и махнул на все хозяйской рукой.

По дороге я по обыкновению просматривала планы на день, мысленно составляя маршрут и прикидывая, куда и во сколько нам нужно явиться. А Мирон, уткнувшись в документы, о чем-то тихо переговаривался по телефону.

В ресторане “Бристоль” – вычурном, дорогом и изящном месте, которое могли позволить себе только такие, как Троицкий – нас уже ждали. Константин Сергеевич в том числе.

Хостес сразу же проводила нас к нужному столику, а Мирон Александрович, хотя в свете утренних событий добавлять отчество снова язык не поворачивается, галантно отодвинул для меня стул. Дождался, пока я сяду, и только потом уселся сам.

В нос ударил запах еды, желудок жалобно тихонько заскулил, и кажется, мимо ушей моего босса это не прошло. Он глянул на меня, улыбнулся как-то по-доброму и подозвал официантку.

Вообще, как правило, на таких встречах сначала работа, потом еда, выпивка и прочие прелести. Но Мирон кивнул потенциальным партнерам с просьбой подождать и я, конечно, не могла не отметить такой его жест.

В груди что-то теплом разлилось. Стало приятно. Даже более того, во мне забурлила благодарность.

И уже только когда был сделан заказ для меня, мужчины пустились в долгие и нудные “переговоры”. Быстро, четко и по делу.

Пока я жевала омлет, краем уха прислушивалась. Как я поняла из обрывков фраз, эти два представительных джентльмена в возрасте хотели заключить с ООО “Т и Ко” контракт на производство их одежды. Эксклюзивной линейки, над которой фирма заказчик работала больше пяти лет. А значит, что-то масштабное и максимально секретное.

Зачем Эллочке-стервочке понадобились именно эти документы, и что она собирается в них найти, оставалось только гадать. Точно уж не компромат на Мирона!

Тогда какой смысл? Было ощущение, что я где-то что-то упускаю. Какую-то ниточку. Какую-то зацепку...

Хм-м-м.

Максимум, что она могла бы сделать с помощью бумажек – это подгадить и сорвать сделку, если бы коллекция просочилась раньше времени в сеть или на страницы журнала…

Бинго!

Так-так-так…

Шестеренки закрутились в голове с такой скоростью, что я даже перестала жевать. Уставилась на бумаги в руках Константина.

Это что же у нас получается?

Я фоткаю документы, Эллочка сливает их в сеть. Как итог: репутация фирмы Троицкого подмочена, как неблагонадежного исполнителя. Отсюда вытекает: контракт с ООО “Т и Ко” расторгнут, фирма несет убытки.

Логично? Вполне.

Только вот Элле Робертовне-то это зачем? Зачем ей топить фирму Мирона? А то, что такой “косяк” пошатнет “сваи”, можно даже не сомневаться. Но Элла… Одно дело – раздобыть сенсацию, запустить бомбу о самом Троицком, быть первой в разоблачении секретов Мира, и совсем другое – влезть в его бизнес! Только, конечно... если это вообще нужно даже не ей...

– О-о-ох! – вздохнула я, кажется, слишком громко.

Мирон обернулся, вопросительно выгибая бровь.

– Все хорошо? – понизил голос до шепота, пока на другом конце стола Костя увлеченно что-то обсуждал с одним из заказчиков.

– Угу, – кивнула, расправляя невидимые складки на юбке. Вот только совсем не хорошо. Мне очень-очень резко поплохело.

– Лера?

– Порядок. Да-да, Мир…он Александрович, – исправила оплошность уже в последний момент. Старалась, чтобы голос звучал уверенно и ровно, но Мира мой ответ явно не удовлетворил. Или я выглядела слишком испуганной и бледной, или в голос прокрался страх, но он протянул под столом руку и приободряюще сжал мою ладошку, лежащую на коленке. И до конца так ее и не отпустил.

Я же следующие встречи, в том числе собрание на производстве, пропускала просто мимо ушей, потому что в голове осталась только настойчивая мысль, что далеко