исподтишка. И я особо остро ощутила, что с этим срочно нужно было что-то решать. Не с гнилым человеком. С собой и своими тайнами. Мирон не заслуживает всего того, что устроили вокруг него и его назначения. Не хочется быть пособницей тех, кто строит козни и портит хорошему человеку жизнь.

– Что ж, если вы отводите для меня столь короткий срок в директорском кресле, то полагаю, вам и переживать нечего. Ваши убытки будут минимальны. Запаситесь терпением.

Браво, Мир! Просто браво! Как я не зааплодировала, не знаю. Но разулыбалась, как последняя дура, невероятно вдруг загордившись своим генеральным директором.

Ой, нет, то есть не моим! А впрочем...

– Всего вам… наилучшего! – как пожелание сгинуть в небытие от “гостя”, и торопливые, тяжелые шаги. После чего дверь входная хлопнула. Я вздрогнула, а Мирон, кажется, выдохнул со свитом сквозь сжатые зубы.

А дальше было совсем уж неожиданное: стук по столешнице и уверенное:

– Совина, выползай оттуда.

Твою ж… мать.

Мирон

Я не мог ее не заметить.

Или, скорее даже, не почувствовать. Легкий, витающий в кабинете аромат ее духов и совершенно нелегкий бардак у меня на столе.

Валерия Совина и катастрофа – это практически синонимы. В моей фирме только она была достаточно безумна, чтобы копаться в бумагах в моем кабинете, и только она же со страху могла их все развалить, а потом смотаться. Ну, или спрятаться, потому что первого она сделать не успела.

Идею со шкафом исключив сразу, понял, что притаилась моя ассистентка под столом. И вот теперь интересно, что она вообще здесь искала?

Но спросить мне возможности не предоставилось. Как бы я ни держал лицо, слова бывшего партнера деда более чем зацепили. Не представляю, как мне удалось сдержаться и не обматерить Степанцова, тут же вытащив из кабинета за шкирку его дорогущего костюма, но я смог.

А сейчас, когда дверь за ним закрылась, даже в какой-то степени обрадовался, что Лера здесь. Рядом. Уж не знаю, почему и каким таким чудесным образом, но стоило вспомнить про девушку, как неприятный разговор вылетел из головы, как дым в трубу.

– Лера, – повторил я стук по столешнице.

– Нет меня тут.

Боже, она очаровательна. Очаровательно наивна.

– Я тебя вижу. Твои длинные, стройные ноги, которые совершенно не умещаются под мой миниатюрный рабочий стол. И даже более того, Совина, я тебя слышу. Как ты там стучишь зубами от страха и пыхтишь от недовольства.

– И ничего это я не стучу! – выдали мне возмущенно. – И ноги у меня… нормальные!

– А я разве сказал обратное?

– Гр-р-р!

– Не рычи. Вылазь, говорю.

– Не вылезу. Буду сидеть тут до конца рабочего дня.

– Лера, я жду.

Спрятал руки обратно в брюки и чуть посторонился.

Секунда. Вторая. Третья…

Я уже думал, что придется нагнуться и вытащить ее оттуда самолично, но обошлось. Лера завозилась, а потом, испуганная, слегка помятая и взъерошенная, выбралась из-под стола, одергивая задравшуюся юбку. Пригладила ладошкой спутанные волосы и вскинула на меня свой изумрудный взгляд. Для полноты картины прикусив губу от смущения.

– Ну, так, – начал я, складывая руки на груди, – как оно?

– Что? – спросили у меня, одарив невинным взглядом.

– Что?

– Ты… вы что-то хотели спросить?

– Может быть: что ты делала в моем кабинете под столом? – заломил бровь.

Девушка под моим взглядом покраснела пуще прежнего. Переступила с ноги на ногу, нервно накрутила прядь темных волос на палец и, набрав побольше воздуха в легкие, собралась было ответить, но я перебил, решив уточнить:

– И не говори, что играла в прятки, Совина. И что не знаешь, как ты здесь оказалась, тоже не говори. Провалы в памяти меня не убедят.

– Я и не собиралась! – возмущенно надула щеки моя помощница. От утренней растерянности и рассеянности и следа не осталось. Уже хорошо. Уже радостно. Такая Совина: живая, энергичная, смущающаяся и не шарахающаяся от меня, как от огня – мне нравилась больше. Гораздо больше.

– Тогда…? – подтолкнул разговор в нужное русло.

Нет, я не мог сказать, что я был зол. Точно не на нее. Скорее на ситуацию и на то, что она услышала разговор со Степанцовым. Ненавижу вываливать личные проблемы на всеобщее обозрение. А кучкующиеся недоброжелатели в числе акционеров и конкурентов – самая что ни на есть проблема. И я совершенно не горю желанием, чтобы об этом кто-то знал. Даже если это Лера. Та самая Лера, которую мой мозг категорически отказывается считать чужим человеком, способным мне навредить. Даже зная, кто она, что она и откуда она взялась у меня на фирме, я всем естеством отрицаю такую возможность.

– Ну, так что, Лера? Что ты делала в моем кабинете? – повторил, когда ответа не последовало. Одномоментно накатила такая усталость. Словно все перипетии прошедшей недели обухом по голове шарахнули. И я совершенно машинально вздохнул, нахмурившись. Однако Лера истолковало этот жест по-своему:

– Сережка, – выпалила, вздрогнув под моим взглядом. Поморщилась и, кажется, даже попятилась. Всего на шаг, однако неприятно.

Я тут же сбавил напор:

– Что сережка?

– Потерялась, –  Лера разжала кулак, продемонстрировав мне спрятавшееся в нем украшение. Одна действительно висела в ее ушке, а вот второй не было.

– Именно здесь? У меня под столом?

Внутри упрямо билось чувство, будто меня дурят.

– Я занесла документы. Копии договора на аренду, которые ты просил снять, – затараторила Совина, – положила их на стол, а потом что-то брякунло, звякнуло, я испугалась, осмотрелась и поняла, что сережка… у-у-упала, – запнулась девушка, – потерялась. А потом, пока я ее пыталась найти, случайно перевернула все твои бумаги, и… я честно пыталась собрать их обратно по папкам и разложить уголок к уголку.

– Но?

– Но тут услышала шаги и твой голос. Испугалась. Растерялась. Засуетилась.

– И решила залезть под стол, – кивнул я, поджимая губы.

– Ладно, признаю, мозг просто отключился, – буркнула Лера, – повела я себя по-детски и совершенно нелогично, но подслушивать я не собиралась. Клянусь! – выдала Совина с самыми честными глазами. Конечно, звучало вполне складно, но я, к сожалению, был не такой доверчивый идиот, чтобы слепо поверить в эту шитую белыми нитками легенду. Однако подыграл. Спорить, ссориться и выяснять отношения еще и с ней не было ни сил, ни желания.

Лера

– Очень прошу прощения