– О нет, нет! Да любой мужчина в нашей долине почтет за честь взять ее в жены, если она разделит ложе с таким великим вождем, как ты! – мгновенно отреагировал староста.

– Так! Ладно! А что думает сама Лейла об этом? – сменил тактику Саня, поглядев на девушку.

– Для меня это будет большой честью, мой господин, – тихо произнесла девушка, скромно опустив глаза.

– Хорошо! Пусть красавица присядет рядом с нами за стол и выпьет вина, а там видно будет, – решил согласиться Громов.

Сначала Лейла стеснялась и боялась поднять глаза, но потом, выпив вина, осмелела и втянулась в разговор. Она, как и ее отец, с большим удовольствием слушали анекдоты, которые Саня адаптировал под местные реалии. К концу пира между ними как будто пробежала искра, и Громов понял, что у них все получится. Потом он взял ее за руку и повел к хижине, которую ему выделил для проживания староста Шарим. На пороге он обнял ее и нежно привлек к себе, а потом поцеловал. Девушка сначала испуганно замерла, а потом страстно ответила на его поцелуй. Затем он поднял ее на руки и, перешагнув порог, понес ее к ложу. Потом исчезли полковник Александр из Массилии и Лейла, дочь старосты, а остались просто мужчина и женщина. Им было хорошо, и они оба запомнили эту ночь.

Третья неделя патрулирования подходила к концу. Серьезных столкновений за это время не произошло. Пару раз отряд вступал в боевой контакт с мелкими группами рейдеров. Однако сражениями эти столкновения никак нельзя было назвать. Каждый раз, только завидев отряд на горизонте, враги бросали все, что успели награбить, и в панике бежали, нахлестывая лошадей. Бойцы шутили, что скоро одного упоминания об их отряде будет достаточно, чтобы очистить приграничную территорию от аспендцев.

Сегодня отряд расположился на ночлег в небольшой долине между холмами. Бойцы уже заканчивали возведение защитного периметра вокруг лагеря. Конечно, до римских походных укреплений ему было далеко. Воины всего лишь установили заостренные колья и колючие кустарники по периметру. Однако в случае внезапного нападения эти легкие укрепления должны были задержать нападавших, что в свою очередь даст время воинам отряда приготовиться к бою. Часовые тоже были не лишними. Однако все эти меры предосторожности не смогли остановить одного-единственного человека.

Он вышел из тени и спокойно двинулся к центру лагеря, где возле костра Саня вместе с проводниками Героном и Ксартом рисовал карту прилегающей местности. Его привлек шум в восточной части лагеря. Там царила какая-то непонятная суета. Скоро к Громову подбежал боец и доложил, что пойман вражеский лазутчик.

– Лазутчик, говоришь! Ну что же, пойдем, посмотрим на этого вашего лазутчика, – сказал Саня, сворачивая недорисованную карту и пряча ее в седельную сумку.

Лазутчик оказался высоким смуглым парнем лет двадцати пяти, с небольшой бородкой и длинными черными волосами. На нем были потрепанная серая рубаха и полотняные коричневые штаны, в таких обычно ходят местные крестьяне. Несмотря на стоящих рядом с ним возбужденных вооруженных воинов, незнакомец не выказывал никакого страха. На его красивом лице играла легкая улыбка.

– Вот этот как-то проник в лагерь и шел к твоему костру, когда его окликнул часовой! Сопротивления не оказывал и ничего нам не сказал! – доложил подлетевший к Громову Деметрий.

– Пусть солнце осветит твой путь! Ты тот, кого называют Александром Смертоносным, Грозой Аспенда и Пограничным Стражем? – внезапно обратился к Сане таинственный незнакомец.

– Да! Это я! – подтвердил Громов, вспомнив, что местные жители его так называли.

– Я Оман из рода Ишер, сын Керима, принес тебе плохие вести о твоих врагах! Кое-кто жаждет твоей крови, – торжественно продекламировал пришелец и усмехнулся, нарушив серьезность момента.

– Ну, тогда пошли ко мне в шатер. Там у меня есть неплохое вино. Вот там и поговорим, – усмехнулся в ответ Саня.

* * *

– Есть некий Гелен, сын Менекрата. Он из очень богатого и влиятельного древнего аристократического рода. Ты убил его брата Ферона, когда уничтожил отряд аспендцев. Об этом вся округа говорит. Вот этот Гелен поклялся, что отомстит тебе за смерть брата, а также выжжет все пограничные деревни. Кстати, правда, что ты закопал пленных аспендцев в землю живьем? – говорил Оман, попивая вино из серебряного кубка.

– Правда, мы их закопали! А что этот Гелен может? Он что, стратег Аспенда, что ли? Как он нам мстить-то собрался? – прервал его нетерпеливый Деметрий, бросив взгляд на Громова.

– Нет! Стратегом Аспенда является, если я не ошибаюсь, благородный Филарет из рода Фелопомидов. А вот Гелен входит в городской совет и постоянно мутит воду. Именно он добился того, чтобы аспендцы начали совершать набеги на пограничную территорию Термесоса. Его покойный братец, которого ты закопал, говорят, был самым кровожадным командиром летучих отрядов. После его гибели другие рейдеры боятся соваться через границу. Вот значит, Гелен требовал, чтобы Аспенд послал войска через границу, но Филарет ему отказал. Не хочет стратег настоящей войны. Набеги это же так, баловство, а вот если гарнизон Аспенда перейдет границу, то это уже война с Термесосом. И тут стратег Селевкидов может вмешаться. А Филарету это совсем не надо. Однако Гелен на этом не успокоился и начал нанимать наемников, чтобы с ними напасть на приграничные поселения Термесоса, а заодно и рассчитаться с вами, – продолжил рассказ Оман.

– И сколько у него людей сейчас? – спросил встревоженный Саня.

– По моим данным, около трехсот человек. Из них две с половиной сотни тяжелых пехотинцев. Это гоплиты из Смирны[47]. Они возвращались домой из Сирии после службы царю Антиоху, а тут Гелен их перехватил, пообещав им долю в добыче, – ответил Оман, отхлебнув вина из своего кубка.

– А когда примерно Гелен планирует выступить в поход? – уточнил Деметрий.

– По моим сведениям, дней через пять, – быстро ответил Оман.

Громов задумался. Гоплиты – это серьезно. Эти пехотинцы одеты в хорошие доспехи, вооружены копьями, мечами и большими круглыми щитами. Если говорить о древнегреческих воинах, то на ум приходят в первую очередь именно гоплиты. Это серьезные дисциплинированные бойцы и умелые воины.

К тому же на стороне врага большое численное преимущество. Можно было, конечно, плюнуть на все и отступить, оставив приграничные деревни без защиты. Но, вспомнив, как выглядят поселения после ухода оттуда аспендских рейдеров, Саня решил, что они никуда не будут убегать.

– Мы останемся и будем сражаться. Я так решил, и если кто-то не согласен со мной, то пусть скажет об этом сейчас, – медленно произнес он, обводя взглядом своих офицеров.