– Ну, там, откуда я родом, незнакомых людей принято называть на «вы», это как знак уважения, что ли…

Асфири засмеялась:

– Я же не человек! Это какой-то очень странный обычай. Будто люди хотят сделать друг друга больше! Наверное, – запрокинув голову, предположила она, – чтобы показать, что друг друга боятся. Но по мне это глупо. Я вообще с таким обычаем никогда не сталкивалась, откуда ты, интересно? Мы тут всегда всех называем «ты», и никогда ещё никто не обижался. Ну, конечно, если при этом «ты» не воткнуть когти под рёбра, – Асфири залилась смехом, демонстрируя внушительные зубищи, я же скривила лицо в подобии улыбки, а сама зыркнула в сторону кустов, планируя возможный отход.

Девушка заметила и перестала смеяться:

– Вы меня не бойтесь, если бы я хотела вас убить или ограбить, я бы напала на вас раньше. Я никому зла не желаю, хотя меня почему-то многие боятся, – она приподняла брови и криво улыбнулась. – Вы первые, с кем я смогла заговорить на этом тракте, остальные какие-то дикие были. Сразу разбегались. Это, наверное, потому что тигры редко бывают в этих краях. Наши обычно на ту сторону гор лезут сразу… – Асфири замолчала, видимо, вспоминая о тех местах, где тигры бывают чаще.

– Так это поэтому мы ещё никого не встретили? – поинтересовался из кустов фирь.

– Что? – Асфири очнулась от раздумий и засмеялась, – Нет! При чём тут я вообще?! А вообще, тут недавно ограбили небольшой караванчик, так что, видать, молва. Поэтому и не суются.

– А ты случайно караванчик-то грабить не помогала? – опять нахально вопросил Элни, обретая всё больше смелости под защитой кустов.

Асфири аж надулась:

– Да как ты можешь! Я честная тигрица, не пристало мне опускаться до грабежа! Я наоборот!..

– Он не со зла, Асфири, не подумайте… тьфу, не подумай плохого, – я склонилась к ней, показывая расположение. – Просто мы путешествуем вдвоём, и приходится опасаться… Да ты, и правда, нас напугала, так свалилась… Внезапно.

И я не удержалась: булькнула, а потом засмеялась. Асфири же залилась искренним смехом и даже начала трясти головой от глубины чувств. Такая открытая, непосредственная…

Я как-то странно смутилась. Тигрица держалась так непринуждённо и в то же время уверенно, что я невольно чувствовала себя какой-то убогой рядом с ней. Не встречались мне такие. Всегда проскальзывала либо фальшь, либо самодовольство. А она совсем не походила на самоуверенных фифочек или закомплексованных подлиз, пытающихся показной открытостью завоевать расположение моего папы. Уже сейчас чувствовалось, что она уважает в равной степени и себя, и других, но, если что, и спуску не даст. А ещё она красивая… Волосы светлые-светлые, будто поле пшеничное, густые, и таким ровным потоком на плечи ложатся, будто утюжком только приглажены! И глаза, светло-ореховые, даже медовые. Саша бы вокруг неё семь кругов намотал! Такую в модели – самое то! Не то, что меня… Я скорее характерная, а вот Асфири – красавица!

Тигрица тем временем огляделась, сняла с дерева свою походную сумку и уселась на землю между мной и подстилкой фиря.

– У меня тут есть ещё свежий кролик – пару часов как поймала, да закемарила, не желаете ли разделить со мной трапезу? Уж больно я истосковалась по обществу! Уже неделю ношусь деловая, а толком поговорить не с кем, только с деревьями беседы разводила, а они как-то так себе собеседники.

Я уже готова была согласиться, да и фирь вышел из зарослей и осторожно направлялся в нашу сторону, но тут сия милая барышня вытащила из сумки свежеосвежёванный трупик, и меня, нежную столичную леди, глядя на эту картину со свисающими окровавленными лапками, стошнило.

Было так неудобно! Я настолько долго и занудно извинялась, оправдываясь, что перенервничала, и сухарь попался несвежий, что, в конце концов, даже Элни рассвирепел. Молча вырвал у меня из рук мою подстилку и перенёс её на другое место, где Асфири уже разводила костёр, пока я растерянно стенала на осквернённом месте.

Кролик оказался вкусный. Я мужественно старалась не думать о том, есть ли у него детки, и больно ли ему было, когда его убили? Потому что хорошо понимала, что с подобными настроениями я вряд ли смогу выжить в этом мире, где, по всей видимости, население ежедневно занималось охотой и убиением животных, призванных выполнять свою роль в пищевой цепочке.

Но кролика всё равно было жалко.

Отобедав, мы развалились в непринуждённых позах возле костра, и Асфири продолжила разговор:

– Вы спрашивали про море Ирту?

– Наверное, – ответила я, – мне сказали, чтобы я шла к Ирту, но не удосужились объяснить, что это и где.

– Кто сказал?

– Не важно. Долго рассказывать…

– Ну ладно, – девушка пожала плечами, – просто вопрос-то сложный, Ирту, это как бы море, а оно большое, и куда конкретно идти непонятно. Хотя должна сообщить, что я приятно удивлена, ведь нам с вами по пути! Я как раз уже заканчиваю Поиск, и могу возвращаться домой в Сидиен, а от него до побережья Ирту рукой подать, пару часов пути вразвалочку, не больше!

– Ух ты! – подхватил удивлённый тон Элни. – Это, видать, нам опять Хозяйка подсобила, чтобы мы встретились! Ну, значит, точно можно тебя не бояться и смело идти вместе!

Асфири приподняла бровь:

– Не бояться? Ты только что отобедал со мной бок о бок мной же пойманным мясом, не запоздал ты с опасениями?

Но фирь невозмутимо ответил, запихнув за щёку щедрый шмат тигрициного же пирога, разложенного рядом с остатками кролика:

– Фирю никогда не поздно бояться! Он всегда должен быть наготове дать дёру!

Я засмеялась, но Асфири вдруг как выгнула спину! Из её милого ротика вырвалось такое рычащее шипение, что я сама чуть не дёрнула в кусты, и поэтому опять пропустила момент, когда полурослик за доли мгновения оказался в безопасной тени метрах в десяти. Очень уж недовольно он выглядывал оттуда, а Асфири подивилась его мастерству и, как ни в чём не бывало, уселась трапезничать обратно. Фирь плюнул, и поплёлся на место.

– Больше так не делай, – недовольно бросил он, усаживаясь и подбирая брошенный кусок пирога с ровным отпечатком его маленьких зубок. В этот момент я поняла, что, пожалуй, они станут лучшими друзьями.

Пока фирь рассказывал ей о нашем путешествии, я беззастенчиво разглядывала новую знакомую. Более удивительного существа я не встречала! С виду девушка как девушка, но в то же время, она как-то всем своим существом походила на дикую кошку. Да, не заметить торчащие на голове пушистые округлые ушки было невозможно. Есть такая субкультура у нас, кажется, «фурри» называются. Так вот, она даже на них не походила! Лицо полностью человеческое: ни усов, ни заячьей губы или приплюснутого носа – хорошенькая девичья мордашка, только вот там, где у людей находятся ушные раковины, у неё росли густые льняные волосы. Сами ушки, которые я сначала приняла за кошачьи, росли выше и любопытно подрагивали на шорохи и резкие звуки. Не кошачьи – тигриные. И хвост такой же. Полосатый. Правда, не рыжий, а тоже льняной, чуть более желтоватый, чем её волосы. Он рос прямо из копчика, и штаны у барышни завязки имели сзади. Как раз над хвостом, чтобы пропустить его через средневековую «ширинку».