Они не заметили, когда карета остановилась.

Лакей Роб Вейл буквально остолбенел. У него отвисла челюсть, когда он отворил дверцу кареты и обнаружил герцога и жену лежащими на полу. Они не замечали, что он стоит рядом, с удивлением уставившись на них. Роб не знал, как ему поступить – всего месяц был в услужении.

Конечно, ему была известна репутация герцога. Кто ее не знал? Этот человек был знаменитым повесой. Но это была его жена. А хозяева, считал Роб, никогда не женятся ради любви или ради удовольствий – как бы это ни называлось. Для этого они содержат любовниц, как в случае с его светлостью.

Поразмыслив, Роб решил: главное – сохранить все в тайне. Не годится ему потерять место из-за того, что он увидел, как его господин целуется со своей супругой. Он затворил дверцу кареты и громко постучал по блестящему герцогскому гербу, придававшему карете респектабельность, хотя тому, что происходило внутри, этого явно недоставало. Он прислушался и подождал, пока шорохи в карете стихли.

Когда Роб снова открыл дверь, герцог сидел на своей стороне, ее светлость – на своем месте, и выглядели оба совершенно нормально. Правда, красивое лицо герцогини пылало ярким румянцем, а волосы были распущены.

Роб опустил ступеньку. Герцогиня приподняла юбки и, как только ноги ее коснулись мостовой, бросилась бежать. Она так быстро взлетела по ступенькам, словно сам дьявол гнался за ней.

Ник не последовал за женой. Он остановился рядом с Робом и наблюдал, как Мэг убегает. Вид у него был несколько озадаченный.

– Ни слова, Роберт, – шепотом произнес его светлость.

Роб не смог удержаться и заговорщицки улыбнулся ему в ответ.

– Конечно, ваша светлость.

Герцог забрался обратно в карету и уехал.

– Это был его светлость? – спросил другой лакей, Том, глядя на отъезжающую карету.

– Ага, – ответил Роб. – Сколько живу, никак не могу понять этих аристократов.

– А нам это зачем?

Удаляясь в карете, Николас невольно улыбался своим мыслям. Ему страшно хотелось последовать за женой, отвести ее наверх и закончить то, что они начали. Он провел бы весь день в ее постели, а потом и всю ночь… На этом он резко оборвал себя. Ведь она обвела его вокруг пальца!

Темберлей не мог просто так проглотить ее обман. Он ясно объяснил, что об этом думает. Показал, кто здесь в их паре главный. Доказал, что может соблазнить ее в любой момент, когда захочет. И она бессильна устоять перед ним. Или перед собой? И теперь лучше оставить ее одну, чтобы она как следует обдумала этот урок.

По правде говоря, он был так же возбужден, как и она, и это его настораживало. Он хотел эту лживую, упрямую маленькую чертовку.

Николас тряхнул головой, пытаясь изгнать Мэг из своих мыслей. Он уже далеко не зеленый юнец и полностью владеет собой. Он сказал себе, что выиграл этот раунд в их игре, и самодовольно улыбнулся, глядя на сиденье, которое она совсем недавно занимала.

Длинный рыжий волос пристал к подушке, призывно сверкая в лучах утреннего солнца. Вид ее волоса, вкус ее губ на его губах, слабый аромат духов, сохранявшийся в карете, заставили его плоть опять затвердеть.

То, что Темберлей не удосужился последовать за ней наверх, после того как похитил ее, а затем соблазнил в карете, ничуть ее не волнует, пыталась убедить себя Мэг.

Она уселась за свой письменный стол и сделала вид, будто пишет письмо. Но сама постоянно поглядывала на дверь, дожидаясь его, надеясь.

Часы равнодушно тикали, отсчитывая минуты, часы. Уже прошло утро и половина дня, а он все не приходил.

Мэг надела к чаю украшенное вышивкой шелковое платье цвета охры и развлекала дюжину леди, пришедших посмотреть на нее. Если они и удивились, увидев, что у нее рыжие, а не белокурые волосы или что ее представили как Маргариту, а не как Розу, они были слишком хорошо воспитаны, чтобы показать это. В особенности при старой герцогине, сидевшей с ней рядом.

Были ли в ее адрес ехидные замечания или неодобрительные взгляды – Маргарита не замечала. Она не спускала глаз с двери, рисовала в своем воображении, какой поднялся бы переполох, если бы Николас вошел, закинул ее на плечо и унес в спальню. Но он так и не пришел.

Мэг изобразила безмятежную улыбку, когда леди Эмметт заговорила о погоде, хотя сама внутри буквально кипела от возмущения. Зачем было силком тащить ее сюда из Брайант-Хауса только лишь для того, чтобы потом полностью игнорировать? Наверное, он избрал для нее такое наказание.

– Не хотите ли пойти со мной в оперу сегодня вечером, ваша светлость? Возможно, там будет русский царь со своей сестрой, – спросила Дельфина Сент-Джеймс, сестра Себастьяна.

– Ох уж этот русский царь! Какая скучная тема для обсуждения. Столько блистательных монархов и военачальников, разбивших Наполеона, находятся сейчас в Лондоне, а все только и говорят что о русском царе и о женитьбе Дьявола! – Леди Клайв зажала ладонью рот и покраснела до корней волос. – Прошу прощения, ваша светлость!

Мэг любезно улыбнулась:

– Я слышала, русский царь очень привлекателен, а его сестра – настоящая красавица. С нетерпением жду возможности увидеть их лично. – Она снова взглянула на дверь.

– Вы совершенно правы, леди Клайв. Все будут смотреть на новую герцогиню Темберлей, – сказала старая герцогиня. – Вам непременно следует пойти в оперу сегодня вечером, Маргарита. Пусть посмотрят на жену Дьявола.

Шквал приглашений от остальных гостей обрушился на Мэг – на балы, вечеринки, чаепития, скачки, званые завтраки. Мэг гадала, сможет ли выдержать столь насыщенный график, особенно при наличии такого отвлекающего фактора, как Николас.

Переодеваясь к вечеру, Маргарита все время прислушивалась: не вернулся ли Николас? Но за дверью, соединяющей их покои, было тихо. Она выбрала шелковое платье цвета морской волны со слегка присборенными рукавами.

– Я принесла вам фамильные сапфиры, чтобы вы их надели, Маргарита, – сказала старая герцогиня, войдя со своей служанкой, которая несла в руках шкатулку.

По знаку, поданному герцогиней, девушка торжественно открыла шкатулку – и Мэг ахнула. Ожерелье было великолепным. В центре красовался огромный желтый бриллиант.

– Разве не следует подождать, пока мы отправимся в театр с герцогом? – спросила Мэг, когда холодные камни коснулись ее кожи.

– Он, без сомнения, занят неотложными делами сегодня вечером, – ответила герцогиня, глядя на ожерелье в зеркале и старательно избегая взгляда Мэг. – Вроде покупки скаковой лошади или обеда в одном из его чертовых клубов.

– Скорее всего, он с одной из своих любовниц, – с горечью добавила Мэг.

Роскошные драгоценности не могут компенсировать отсутствие любви или недостаток внимания со стороны мужа.