– Это все, что я знаю, ваша светлость. Клянусь вам! Я сделал все возможное, чтобы спасти вашего брата, но сабля лорда Уилтона проткнула ему легкое, а лорд Говард пронзил его печень!

Николас на дюйм опустил саблю.

– А куда ранил его Уиклифф?

– Он только слегка задел его руку и отказался сражаться дальше. Его вырвало прямо там, на траве. Уиклифф рыдал как младенец, когда они уводили его прочь.

– Кто был секундантом моего брата? – спросил Николас.

– Какой-то седой мужчина, ваша светлость, невысокий, пожилой. Он очень испугался, когда ваш брат был сражен. Я не разобрал его имени, но я взял за правило избегать представлений.

В дверях появилась служанка с подносом, принесшая портвейн. При виде оружия, нацеленного в горло хозяина, она испуганно ахнула.

Николас убрал саблю в ножны. Взял поднос из дрожащих рук служанки и поставил на стол.

– Благодарю вас, доктор. Вы мне очень помогли. Я не останусь выпить портвейна, но вам не помешает пропустить стаканчик.

Доктор прижал ладонь к горлу.

– Я выпью, ваша светлость. Непременно выпью.

Николас вышел.

Забравшись в карету, он закрыл глаза.

– Домой, Роджерс, – приказал кучеру.

Граф Уиклифф. Отец Маргариты.

Неужели она знала? Его сердце сжалось при мысли, что это могла быть еще одна причина ее коварного обмана.

Бабушка никогда не простила бы того, кто причастен к смерти ее любимого внука. Уиклифф пошел на попятный, вышел из игры, отказался нанести смертельный удар. И умер вскоре после дуэли. От чего? От чувства вины и угрызений совести? Или это Уилтон и Говард вынесли смертный приговор его малодушию?

Теперь Ник знал имена инвесторов. И один из них, скорее всего, нарочно соблазнил Джулию. Но больше всего Николасу не давала покоя мысль: как много было известно его жене. Достаточно ли, чтобы положить конец их сфабрикованному браку?

Ему необходимо было узнать больше. Что-то веское, на чем можно было бы основывать обвинения. Что-то такое, чего даже бабушка не сумела бы опровергнуть.

Ник подумал о секунданте Дэвида, которого описал доктор. Под это описание подходил Тобайас Симмонз, камердинер брата. Он на все был готов ради Дэвида. Был ему вторым отцом, любимым дядей. Симмонз оставался с братом до конца, держал умирающего Дэвида за руку. Бабушка назначила ему пенсию и отдала в его распоряжение небольшой домик рядом с замком Темберлей.

Оказавшись дома, Николас тотчас же приказал оседлать Ганнибала. Стоя в тени конюшни, он посмотрел на окно спальни жены – темно. Была ли она там, лежа в своей постели и ожидая, что он придет к ней?

Пока он не получит ответы на все обстоятельства гибели Дэвида, он не сможет встретиться с ней и с бабушкой.

– Пожалуйста, сообщите мистеру Гардинеру, что я буду в замке Темберлей, – сказал он груму и ускакал в темноту.

– Добрый вечер, Гардинер, – приветствовала Мэг дворецкого, когда он зашел к ней, чтобы забрать фамильное ожерелье и вернуть его старой герцогини. – Его светлость дома?

– Герцог вечером уехал в замок Темберлей, – ответил дворецкий.

– В замок Темберлей? – растерянно прошептала она. – Он сообщил, как долго будет в отъезде?

– Нет, ваша светлость. – Гардинер забрал ожерелье и покинул комнату.

Маргарита легла в постель, но долго еще не могла уснуть, вслушиваясь в тишину.

Николас уехал, не оставив даже весточки для нее.

Что это могло означать?

Он все еще не простил ее. Поцелуи ничего не исправили. Только еще больше все запутали и сбили ее с толку.

Замок Темберлей располагался на нескольких сотнях акров лучшей дербиширской земли. Каждый герцог начиная с шестнадцатого столетия пристраивал понемногу к первоначальной цитадели, пока башни из красного камня не заслонили горизонт на много миль вокруг.

Парадный холл, выстланный мрамором, гудел от множества шагов, когда прислуга сбежалась приветствовать нового хозяина.

– Лорд Николас… вернее, ваша светлость! – воскликнула экономка, с любовью глядя на Ника, словно он все еще был ребенком, которого она знала. – Как приятно наконец-то видеть вас дома!

– Здравствуйте, миссис Данн. Извините, что приехал без предупреждения.

Экономка глянула через его плечо.

– Ваша новобрачная с вами? Мы читали оповещение в газете, и, конечно, ее светлость прислала нам весточку. Я сейчас же подготовлю покои вашей матери…

– Я приехал один. Всего на несколько дней.

– Понимаю, – сказала миссис Данн, пряча свое разочарование за кислой улыбкой.

Ник оглядел просторный парадный холл, отделанный резным деревом и мрамором. Две лестницы плавно уходили кверху, устремляясь к великолепному потолку, расписанному по указанию отца. У Авроры, богини утренней зари, было нежное лицо их матери. Шаловливый херувим, дразнивший голубку у ног богини, представлял его самого в возрасте трех лет. Купидон с лицом восьмилетнего Дэвида пристально всматривался в нарисованные дербиширские земли, которые ему предстояло унаследовать однажды, в то время как их отец в виде Зевса указывал на небольшую рощу поодаль. Идеальное семейство… пока родители не погибли в разбившейся карете. В их жизнь тогда вмешалась бабушка в качестве опекуна, которая решила, что внуки нуждаются в более строгом воспитании.

Ник понял, что миссис Данн надеялась, что в замок Темберлей вернутся те счастливые времена семейного благополучия, в особенности теперь, когда он женился.

– Всему свое время, – пообещал Ник экономке.

Она вознамерилась было расспросить его о жене, но Ник поспешил сменить тему.

– У вас случайно не найдется немного пирога с патокой? Я умираю от голода.

Она гордо подбоченилась.

– Разумеется. Пойдемте в библиотеку. Я принесу вам чай и поесть: сначала отличной тушеной говядины, а уж потом и пирога с патокой.

Ник благодарно улыбнулся.

– Полагаю, Тобайас Симмонз вышел на пенсию и поселился в имении Темберлей. Его домик неподалеку?

– О да, на краю деревни у реки. Он иногда заходит к нам на кухню. Но большей частью держится особняком, занимается своим огородом. Тобайас будет рад видеть вас, сэр. Он был ужасно огорчен смертью лорда Дэвида. Рыдал как ребенок на похоронах. Мы все рыдали…

– Я навещу его завтра, – сказал Ник.

Он прошел в библиотеку. Портрет Дэвида сурово взирал на него со стены над камином – единственное изменение в обстановке, с тех пор как он был здесь в последний раз. Портрет написан во время пребывания Ника на войне. Вероятно, бабушка намеренно поместила его здесь. Дэвид никогда не любил библиотеку, книги. Но бабушка знала, когда Николас вернется в замок Темберлей, это будет первая комната, куда он направится. Без сомнения, она хотела, чтобы он взглянул в печальное благородное лицо брата, которого предал, и устыдился.