Вероника прыснула.

Точилин снисходительно улыбнулся.

– Да нет, я просто так спросил. На мой взгляд, русские поля намного более разнообразны с точки зрения видов трав. Да и цветов в этом лесу вообще не видно.

– Вы кто по образованию? Ботаник, биолог?

– Нет, юрист.

– Значит, ни фига не знаете о природе.

Точилин нахмурился.

Вероника не выдержала, засмеялась.

– Простите его, он по жизни неполиткорректен.

– Да уж, с воспитанием у него…

– Можно подумать, у вас лучше, – огрызнулся Костя бесхитростно. – Во всяком случае, не юристу судить о разнообразии видов флоры. Мы не исследовали и одной триллионной доли территории Большого Леса. Уверен, он репродуцирует не меньше видов, чем природа Земли, а то и в сотни раз больше.

– Оптимист ты, однако, – качнул головой Точилин. – Одно слово – ботаник.

– Специалист! – гордо покачал пальцем Костя.

На поляне появился майор Полевой, поманил Точилина:

– Лейтенант.

Точилин с сожалением развёл руками, давая понять, что он очень востребован, ушел.

– Зачем ты с ним так разговариваешь? – с упрёком спросила Вероника.

– Как?

– Неуважительно.

– А он заслуживает уважения? – простодушно ухмыльнулся Костя.

– Прекрати вести себя как избалованный ребёнок!

– Ещё чего! – фыркнул молодой человек. – Ты мне не мама, указивки не давай. Я уже вырос из коротких штанишек.

– Что-то не особенно заметно.

– Ладно, не буду, – пробурчал Костя. – Посмотрим, что скажет твой Макс, когда вернётся.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаешь, я не вижу, что этот красавец вьётся вокруг тебя соловьём?

– Дурак!

– Конечно, дурак, – согласился Костя, не относя сказанное к своей личности. – С другой стороны, он ведь не знает нашего майора, вот и смелый.

– Я о тебе.

– А я тут при чём? – удивился ботаник.

Сергей Макарович, всё это время простоявший неподалёку и прислушивающийся к перепалке молодых людей, усмехнулся и отошёл. Жизнь брала своё, и даже в иной вселенной, по многим параметрам далёкой от родной планеты, люди оставались людьми, не теряя ни чувства юмора, ни практичной сметливости, ни желания понравиться, ни любви.

Защемило сердце.

Вертолёт с четырьмя пилотами слишком долго не возвращался.

По мысли Савельева, для того, чтобы стряхнуть с себя рой шмелей, достаточно было разогнаться до приличной скорости или подняться до высоты, на которой не летают никакие насекомые. На все эти маневры требовалось от силы несколько минут. Однако вертолёт отсутствовал уже минут сорок, и это начинало напрягать.

Сергей Макарович подошёл к Плащинину, копавшемуся в выгруженных из вертолёта припасах.

– Виктор Викторович, вам не кажется, что «вертушка» слишком долго не возвращается?

– Кажется, – разогнулся Плащинин. – Но ведь мы не можем связаться с ними.

– Ещё раз предлагаю убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.

Генерал задумчиво вытер руки травой, оглядел небо над лагерем, в синеве которого плавилось стоящее в зените светило Большого Леса.

– Хорошо-то как, полковник… словно и нет на свете мрака, войн, зла и боли…

Савельев промолчал, не понимая расслабленности генерала. Беспокойство в душе перерастало в тревогу, и расслабляться, по его мнению, не стоило.

Плащинин встряхнулся.

– Вы правы, Сергей Макарович, лучше перестраховаться… – Генерал умолк.

Издали послышался приближающийся рокот вертолёта.

Несколько мгновений все прислушивались к нему, не зная, радоваться этому звуку или нет.

Тревога в душе превратилась в панику.

– Виктор Викторович…

– Все в лес! – рявкнул Плащинин, срываясь с места.

Приученные к тревогам Вероника и Костя резво припустили к опушке леса.

За ними, чуть отстав, кинулись Спицын и Барышников.

Точилин с недоумением оглянулся на Плащинина, медля, и это едва его не погубило.

В центр поляны, практически прямо в костёр с висящими над ним котелками, угодила ракета, выпущенная вертолётом.

Раздался взрыв, снёсший шалаши, как огромная дубина!

Точилина отбросило к болотцу, вонзая головой в пук осоковидной травы, и это спасло его от волны осколков второго взрыва, угодившего в шалаш с хозяйственными принадлежностями и запасами концентратов.

Остальным повезло больше. Разбегавшиеся во все стороны обитатели лагеря уже скрылись за деревьями, и осколки их не достали.

Над дымящейся поляной завис вертолёт, рыская носом в поисках целей. Левый блок НУР пыхнул десятком дымных струй, и по деревьям запрыгали огненные кусты разрывов.

Сергей Макарович догнал гражданских, удержал их от попытки выбежать из леса:

– Стойте! Не высовывайтесь! На землю!

Вероника и Костя нырнули в траву.

Сзади грохнуло ещё раз.

Потом рёв вертолётных винтов стал громче, машина показалась в просветах между вершинами деревьев, медленно выплыла над кромкой лесной семьи и пошла вдоль неё, изредка пуская ракеты.

– Эх, был бы у меня ПЗРК! – жарко выдохнул Костя, лежавший сбоку от Савельева.

– Там наши лётчики! – напомнил ему Сергей Макарович.

Вертолёт удалился.

Взрывы стихли.

К лежавшим подполз Плащинин.

– Живы?!

– Вашими молитвами, – пробурчал Сергей Макарович.

– Что теперь?

– Боезапас вертолёта не бесконечен…

– Вы это говорили.

– И запас топлива не велик…

– И это вы говорили.

– Лётчики запрограммированы, это очевидно. Всё теперь зависит от того, какой приказ они получили. Но в любом случае долго летать и стрелять они не смогут.

– Допустим. Что дальше?

– Ждём майора Реброва! – твёрдо заявил Савельев.

Сооружение Демонов Войны, обслуживающий персонал которого так и остался в нём, впечатляло!

Крепость занимала площадь не менее ста тысяч квадратных метров под землёй, на глубинах от пятидесяти до четырёхсот метров, и пускала на все стороны света не менее десятка тоннелей!

Подавляющее большинство её отсеков было намертво заблокировано, и даже Сумасход, компьютер Крепости, не имел к ним доступа. Скорее всего – из-за потери каналов связи с отсеками. Но и того, что осталось, хватало. Максим убедился в этом, прогулявшись с Редошкиным по первому ярусу подземелья, после того как он познакомился с хозяином Крепости и научился его понимать.