из разрушенной асьенды. Я тысячу раз говорила ему об этом. Ему все равно. Я люблю его, восхищаюсь им и ненавижу. Он никуда меня не увезет. И не будет у нас друзей, я знаю.

Здесь не бывает чудес!

Это написано огромными светящимися буквами, и каждую ночь эти слова встают перед моими глазами.

ЗДЕСЬ НЕ БЫВАЕТ ЧУДЕС!

Но между делом я мечтаю и толстею. Я прислушиваюсь к ветру Санта-Ана: он приносит из пустыни пыль и цветочную пыльцу которые затем покрывают мебель и паркет этого дома. Они высушивают всё, и меня в том числе. На потолке вертятся лопасти вентилятора, и я тоже хожу кругами, как и они. Я новый зверь в зоопарке непредсказуемого хозяина – зверь, который растет и каждый день покрывается все большим количеством шерсти. Он сбривает ее, маскируется, но однажды просто перестанет нравиться хозяину. Я не знаю, что тогда буду делать. Я превращусь в Маленького бродягу, только без шляпы и усов, а еще я не смогу заставить танцевать булочки и вилки. Я не умею смешить.

В темноте я распласталась на своей кровати. Клэр заходит все реже и реже. Тем лучше, и все же это плохой знак. Я думаю о матери, о детстве, о раннем детстве, воспоминаний о котором у меня почти не осталось. До этой комнаты я уже в стольких побывала.

А ночью, когда я уверена, что Клэр уже не зайдет ко мне, или после его ухода, я встаю и иду писать. Я долго мочусь стоя, обратив взор к небу и направляя струю в бассейн. О-о-о-о-о, как же это приятно! Я люблю эти моменты одиночества, когда я стою под звездами, а струя воды стекает по моим ногам. Я с удовольствием представляю утренний заплыв Клэра в моей моче – моче толстой домашней кошки.

* * *

Это был не старый красный «плимут» Клэра, а белый лимузин, за рулем которого сидел водитель с длиннющим носом. Его волосатые руки держали баранку, затемненные окна создавали ночную обстановку. Не знаю, какие еще таблетки дал мне Клэр пару часов назад, но, по моим ощущениям, я сижу в ванне, а она едет & летает & меняет направление в высоте над извивающимися дорогами. И это при том, что мы только выехали из замка & сейчас спускаемся по длинной тропе, ведущей через бульвары Уилшир и Сансет к автотрассе.

Перед тем как отъехать на обед, Клэр попросил меня приодеться, но не как школьница или проститутка. Так он и сказал. Поэтому я надела платье из крепа «кожа ангела» телесного цвета. Его будто по мне шили. И плащ-пальто из шерстяной ткани. У него высокий воротник, крупные пуговицы, и он белый без единого пятнышка. Само совершенство, как мне кажется. А, да, и бежевые туфли-лодочки из крашеной кожи ягненка, в которых я подворачиваю лодыжки! Я сильно опаздываю, и шофер недоволен: на макияж и прическу у меня ушли часы. Я боюсь шевельнуться. Маленькая и одинокая, я как миниатюрная драгоценная безделушка на дне объемистой коробки. Надеюсь, Клэр дождется меня, а то я не знаю, куда идти в таком виде.

Ну вот, мы въезжаем в город, то есть в центр города. Здесь повсюду город, даже замок находится в городе. А вокруг расположены пригороды или, скажем, более или менее богатые кварталы. Теперь по-настоящему наступила ночь. Уличные светильники делают город похожим на огромную елку. На очень темную елку, на ветви которой никогда не падает снег.

Вспышка! Тысячи вспышек каждый раз, когда машина останавливается перед театром Граумана[10] и высаживает кого-то на тротуар. Меня тоже фотографируют. Я никто, но они все равно спешат, толкаются, щелкают, а потом бегут к следующему автомобилю. На тротуаре валяются горы вольфрамовых лампочек. К счастью, приглашение при мне, и я могу пройти через охрану. У мужчин в темных костюмах вид секретных агентов. Они толкают меня внутрь и почти доносят до коридора с приглушенным светом. Я оборачиваюсь: за оградой из полицейских кричит толпа. Сумасшествие какое-то! Видно ли Клэра? С ним никогда нельзя быть абсолютно уверенной. Внутри тоже толпятся люди, но они поучтивее и орут вежливо. Я довольно долго ищу Клэра глазами. Вот он наконец – разговаривает с мужчиной в красном галстуке. Когда я проскальзываю к нему он почти не смотрит на меня, но представляет В.

«В. – директор студии, ты знаешь, детка».

«А, да! Добрый вечер, мистер В.»

«Очень приятно».

И они продолжают разговаривать, будто меня нет. Однако я чувствую, как бегающий взгляд В. останавливается на мне, рыщет в моем декольте. Платье приподнимает мои груди, маленькие, эластичные груди с изящным изгибом. Если поднять руки, они выпрыгнут из чашечек. Клэр – главный гость вечера, ну или один из главных. Он написал сценарий фильма, который будут показывать. Это премьера. Я будто оказалась в центре вселенной и снова чувствую себя, как в ванне. Ох уж эти таблетки. Или это от страха плохо сыграть свою роль. Не представляю, как Клэр и его друзья глотают их в таком количестве. Все вокруг плывет, шум стихает. Официанты лавируют в толпе, как крабы, подняв высоко над головой подносы, уставленные бокалами шампанского.

Клэр усаживает меня в середине зала на отведенных специальным гостям рядах. Поодаль, далеко-далеко от нас, я замечаю Уилко! Он тоже здесь. Ну как же он красив! Но Клэр следит за мной. Это его вечер. Фильм начинается. Не помню сюжет: я ничего не увидела, по сути, но, кажется, картина удалась. Она принесет миллионы, и Клэр продолжит писать. «Вы не коммунист, и это один из ваших талантов!» – сказал ему Уилко со смехом пару минут назад. Ужин в честь актеров – либо пытка, либо сон. Вроде, я видела пару знаменитостей. Кларк Г. Он стар и красит волосы. Я разыскиваю Уилко повсюду, но он исчез. Наверняка он не приглашен на ужин, или же бойкотирует его, это так похоже на Уилко.

Я почти ничего не ем, не чувствую голода: действие у этих пилюль странное. Бокал за бокалом я пью шампанское. Пена у меня во рту поднимается до носа. Я обмениваюсь парой слов с В., который подходил к нам узнать, как проходит вечер. Он продолжает странно на меня смотреть. Я догадываюсь, о чем он думает, и прекрасно знаю, чего хочет. Выучила наизусть. Он шепчет что-то на ушко Клэру и, опять взглянув на меня, уходит. Я скидываю туфли. Пол устлан жестким, шершавым паркетом. Во время десерта гости начинают вставать из-за стола. Клэр водит меня по