Потом они ходили по огромному дому и восхищались еготяжелыми каменными стенами, его выложенными каминами, его потолками. Тяжелыемассивные бревна, уже прошкуренные и покрашенные, делали дом более похожим назамок средневекового рыцаря. В сущности, сам дом был построен в серединедевятнадцатого века, когда он отчасти выполнял роль небольшой крепости для егообиталетей. Караев не переставал удивляться фантазии создателей этогомассивного жилища. Впрочем, во Флоренции еще более красивые, массивные имонументальные здания строились еще с четырнадцатого века.

В одной из комнат он остановился и выглянул из окна. Внизушумела речка. Он подумал, как красиво бывает здесь по утрам, когда солнцеподнимается из-за невысоких холмов, находящихся на востоке.

— У вас прекрасный дом, — сказал онвосхищенно, — но как вы собираетесь заполнить его мебелью?

— На это уйдет еще двадцать лет нашей жизни, —кивнула Джулианелла и первая расхохоталась.

Они пошли дальше, но тут услышали крики Козимо. Он предлагалим спуститься. К этому времени во двор уже въехал «Фольксваген», в которомнаходились Минкявичус и Линда. Тимур выглянул в другое окно и увидел новыйавтомобиль. Он сразу понял, кто именно приехал. Или почувствовал Минкявичуса,который оказался неподалеку. Как два профессионала обычно чувствуют друг друга.Он внутренне напрягся.

— Мы сейчас спускаемся, — закричала в ответДжулианелла.

Минкявичус, стоявший внизу, тоже напрягся, словно такжепочувствовал наличие другого профессионала в доме. И спросил у Козимо.

— Элина приехала с другим мужем?

— Да, он профессор истории, — ответилКозимо, — и мне кажется, что мы можем принять его в нашу компанию. Он мнепонравился.

— Возможно, — уклончиво ответил Минкявичус.

Караев спускался на первый этаж, думая о том, что сейчаснаконец увидит человека, ради которого они прилетели в Италию. И он волновался.Впервые в жизни он так волновался. Ведь перед ним был не просто предатель иперебежчик. Он должен был увидеть человека, который был знаком с Элиной еще дотого, как они познакомились. И ради которого он прилетел в Италию, невольнообманув любимую женщину. Он боялся и желал этой первой встречи. Джулианеллабыстро спускалась первой. Тимур шел по ступенькам вторым, помогая спускатьсяЭлине. В какой-то момент она снова коснулась его влажной руки, увидела еголицо.

— Тебя что-то волнует? — поинтересовалась она.

— Нет, — сразу ответил Караев, — конечно,нет. У меня все в порядке. Мне очень понравился дом и его хозяева. Оченьпонравился.

— Сейчас мы тебя познакомим с мужем Линды, —пообещала Элина, даже не подозревая, что именно из-за этого ее спутник внезапноизменился в лице и у него стали такие влажные ладони. Но она не придала этомустоль важного значения…

Он всегда приезжал на работу немного раньше других коллег.Ему не нравилось слово «трудоголик». Казалось естественным, что любомунормальному человеку должна нравиться работа, которой он уделяет большую частьсвоего времени. Мистер С уделял работе всю свою жизнь. Конечно, у него былижена и ребенок, были друзья, некоторые из которых остались еще со студенческихвремен, были родные и близкие. Но его работа уже давно превратилась в особуюстрасть, в то болезненное наслаждение властью, какое бывает у молодых людей,внезапно оказавшихся на вершине этой чиновничьей пирамиды.

Его восхождение было стремительным и настолько внезапным,что он не успел заиметь даже могущественных врагов, которые могли помешать егокарьерному росту или составить ему конкуренцию. Сначала ушел один руководитель,место которого он занял, затем его перевели в другую структуру, где сразусделали руководителем, и наконец он получил в очень молодом возрасте одну изсамых главных должностей в стране. Он изо всех сил пытался соответствовать этойдолжности, понимая ее значение и возможности. Нужно отдать ему должное, ондействительно был незаурядным человеком, и это отмечали все, кто с нимвстречался или разговаривал. Но обладание такой властью невольно изменило его,он поверил в свою значительность, стал опытным царедворцем, приобрелнеобходимые качества интригана, карьериста, прожженного чиновника.

Он по-прежнему был очень умным и ловким человеком. Но теперьум и ловкость применялись исключительно для укрепления личного авторитета,личной власти и доказательства своей незаменимости. Он по-прежнему считалсяодним из самых успешных и незаменимых чиновников, но теперь его усилия былинаправлены прежде всего на укрепление этого имиджа и только затем на успешноеразвитие всех его дел. Но так как высшего чиновника в конце концов всегдаоценивали по его делам, получалось, что он не только фантастически успешныйработник, но и человек, пекущийся об общем благе более всех остальных.

Именно поэтому он приехал на работу в воскресенье, когдаобычные чиновники оставались дома. И если в субботние дни многие из них ещетрадиционно выходили на службу, как бы отбывая обязательный номер, товоскресные дни традиционно считались выходными. Он прошел по пустым коридорам,вошел в свою приемную, где сегодня никого не было. Прошел в свой кабинет. Былотихо и спокойно. Ему нравилось приезжать сюда в воскресные дни, когда рядом небыло никого из коллег. Это чувство абсолютного одиночества и власти возбуждалоего, придавая ему уверенность в своих силах. Он словно чувствовал себя владельцем,хозяином, властелином всей огромной территории, где в эти мгновениябезраздельно царствовал только он один.

Усевшись за свой стол, он покосился на молчавшие телефоны.Сегодня никто ему не позвонит, в этом он был уврен. Только очень близкие людизнали, что он любит приезжать по выходным на работу, чтобы просмотретьдокументы и бумаги в абсолютной тишине и подготовиться к началу новой рабочейнедели. Он привычно открыл папку. Ему нравилось то, чем он занимался, и он нехотел ничего менять. Именно в этот момент раздался телефонный звонок. Онвздрогнул, покосился на целый ряд телефонов, стоявших слева от него. И первыйвзгляд был на тот самый телефон, звонка которого он всегда ждал и радовался,когда он звонил, словно подтверждая его высокий статус. Это был прямой телефонс главой государства. Но он молчал. Молчал и другой телефон, связывающий его сдругим влиятельным человеком в государстве. И третий. Собственно, он мог быподнимать трубки только трех этих телефонов. Остальные его мало волновали. Но остальныетоже молчали, а телефон продолжал звонить.

Он достал из кармана свой мобильник и удивленно посмотрел наномер звонившего. Никто, кроме супруги, не знал этот номер. Никто, кромесупруги и… Это был тот самый случай, когда звонил «И…». Он нахмурился.Огляделся. Он точно знал, что никто и никогда не посмеет прослушивать его вэтом кабинете, но разговаривать с позвонившим в своем кабинете он все-таки нерешился. И поэтому с телефоном в руке он поднялся и быстро вышел из своегокабинета. Уже находясь в приемной, он наконец ответил: