Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рвались снаряды и мины, пулеметные очереди косили траву и людей.
– Поползли, – скомандовал себе Быков.
Ползти пришлось не долго, вскоре он миновал свежий бруствер и скатился в траншею.
На него оглянулся сержант с автоматом, ощерился.
– Товарищ летчик, вы откуда к нам?
– С неба, – буркнул Григорий. – Командный пункт части где?
– Пойдем, провожу.
Погон сержант не видел, а в лицо не признал.
Да оно и к лучшему, Быков к дешевой популярности никогда не стремился.
Что хорошего, когда тебя узнают в толпе?
Где еще можно затеряться человеку, побыть в одиночестве, если не среди подобных?
Нет, в «звезды» он рваться не будет. На фиг, на фиг…
В КП обнаружился командир полка.
С биноклем он стоял у амбразуры и наблюдал.
– Это на тебя охоту открыли? – спросил он.
– На меня, – буркнул Быков.
– Ничего, двоих ты сам спустил. Нормальный размен.
– Да неохота размениваться.
– Эва как…
– Вытащить самолет не поможете?
– А чего ж? Отобьем танки и подмогнем. Сядь пока, а то бледный весь, в кровище… Секундочку. Таня!
Прибежала молоденькая санитарка, осмотрелась и сразу же занялась Быковым – промыла раны на лбу, удалила кусочки стекол от разбитых летных очков и сделала укол от столбняка.
Слава богу, глаза целы…
– Жить буду? – спросил Григорий, лишь бы увидеть улыбку на плотно сомкнутых девичьих губах.
– Еще как! – улыбнулась санитарочка. – Вот, выпейте.
С жадностью заглотав стакан холодной колодезной воды, Быков выдохнул и отвалился к бревенчатой стенке командного пункта.
В углу стояли ящики, заполненные бутылками с «коктейлем Молотова».
Перехватив его взгляд, комполка сказал:
– Прихватишь парочку с собой. Если не вытащишь самолет, то сожжешь.
– Прихвачу. Хотя жалко жечь.
– Ну не оставлять же врагу!
– Тоже верно…
Григорий неожиданно испытал то состояние, которое ранее ощущал лишь в кино, когда шли фильмы «про войну».
Это было что-то вроде слияния, совмещения со временем. Можно подумать, что раньше он тут был гостем…
А что, разве нет?
Даже, когда сбивал «мессеров», он чувствовал себя пришельцем из будущего, путешественником во времени, потерявшим свою МВ.
А теперь?
Он что, своим стал в этом мире, насколько жестоком, настолько же и наивном мире «сталинской эпохи»?
Ну-у, своим, не своим, но и не чужим. Это точно.
Близкий взрыв снаряда ударил так, что землянка вздрогнула, а сверху труха посыпалась.
Полковник хладнокровно снял фуражку, отряхнул ее и надел.
– Расколошматим немца? – спросил он, не поворачивая головы. – А, летчик?
– Да куда мы денемся…
Командир рассмеялся и снова поднес бинокль к глазам.
– Ага! Заворачивают немцы! Трех пожгли… Нет, вру – батарейщики четвертого подбили. Молодцы… Ну, погоди малость. Сейчас мы их отгоним…
Ждать пришлось до ночи – самолет лежал в поле, и открыто подойти к нему не удавалось – немцы сразу же открывали минометный огонь.
В темноте Быков и взвод добровольных помощников покинули окопы и направились к «Ла-5».
Проще всего было списать истребитель, забыть о нем, но у Григория к такому подходу не лежала душа.
Жалко было машинку.
Да и денег она стоит немалых. Чего ж добром-то разбрасываться?
«Лавке» той ремонту на пару дней, умельцы из ПАРМа быстро ее до ума доведут.
Немцы в этом вопросе – ребятки ушлые.
Подбили танк? Тут же волокут в тыл.
Откапиталят – и на передовую.
– Лопаты не забыли?
Пехотинец, ползущий рядом с Быковым, прокряхтел:
– С с-собой. А г-г-где к-копать?
– Под крыльями.
– З-зачем?
– Чтобы выпустить шасси.
Иначе никак – трехтонный самолет на руках не потащишь.
Копать чернозем было нетрудно, хотя орудовать саперными лопатками, стоя на коленях – та еще морока.
– Да все, вроде, – сказал молодой солдатик, отпыхиваясь. – Глыбокая, вроде.
Быков проверил и кивнул.
– Сейчас я…
Выпустить шасси получилось без проблем.
– Д-дело! На к-к-колесах т-только так в-выйдет!
– Цепляй!
– Вытравливай, вытравливай…
– Погодь, крюк перецеплю. Готово!
Комполка пригнал трехтонку «УльЗИС», пехота живо закрепила хвост истребителя в кузове, и шоферюга завел двигатель.
– Давай, помалу!
– Пошла, пошла!
Подвывая мотором, «УльЗИС» поволок «лавку» прочь.
Быков, пожав руки «землекопам», догнал машину и вскочил на подножку.
– Поехали!
– Первый раз с таким прицепом! – хохотнул водитель с великолепным чубом, выпущенным из-под пилотки.
– Жизнь такая.
– Правда ваша!
Ехали всю ночь, но дремать себе Быков не позволял – надо было следить, чтобы консоли крыльев не задели чего по дороге, дерево или столб.
Утром добрались до маленького сельца, там плоскости крыла отсоединили, уложили в кузов «УльЗИСа» между хвостом и бортами и закрепили по-походному.
Таким манером ехать было куда сподручнее – «прицеп» никому не мешал на дороге.
После обеда Григорий доехал до Студенца, а там и аэродром рядом, но 4-ю эскадрилью на месте не застал – пилоты искали комэска…
Прибежавший Бабков только выдохнул с облегчением, да и облапил «пропажу».
– Жди! – сказал он. – Твои вот-вот вернутся. – Указав на забинтованную голову, спросил: – Серьезное что?
– Пустяки, дело житейское…
И пяти минут не прошло, как в небе загудели «лавочки».
По очереди сели, покатили к стоянке.
Первым свой самолет покинул самый глазастый – Володька Орехов.
– Командир! – завопил он. – Живой!
– Да что мне сделается…
Тут и остальные-прочие подвалили, насели, хлопали по плечам, хотя и с осторожностью – видели повязку.
Марлен тоже был тут и представлял собою душераздирающее зрелище.