Елена дремала, откинувшись Алексу на плечо. Ночью вид был даже красивее – живая лава огней на берегу. Сказать, что им было хорошо, – значит подобрать неправильное слово. Им было естественно. Точно они сто лет до этого были вместе и собирались прожить еще столько же, не расцепив рук. Попадая во всевозможные приключения и не изменяя ничего в главном. Половинка разрезанного надвое яблока нашла вторую и пузырилась соком на месте ножевой раны, силясь притянуть к себе зверски расчлененные молекулы.

* * *

Юлия Ливен не прощала промахов. Потеря Кройстдорфа была для нее чувствительным ударом по амбициям. Такого покровителя за один день не сыщешь. Не спасал и сын министра двора Эдик Адлерберг: когда он сам достигнет нужного веса, где будет графиня? «Я безнадежную старуху средь юных женщин увидал». Максимум, что она получит – почтительный, благодарный поклон за наставления в любовной науке: «Целую старческую руку, что белой ручкою была».

Нет, такого позора графиня еще не переживала, а потому звонок Поджетти прозвучал для нее как нельзя кстати.

– Я предложу вам совсем немного. – Голограмма растянула губы в лягушачьей улыбке. – Но это вернет вам интерес шефа безопасности.

Ливен внимательно слушала, понимая, что бесплатный сыр только в мышеловке.

– Компания «Шельф-индастри» полагала, что щедрых подарков членам Совета достаточно. Мы думаем иначе. Хотите место директора по связям с общественностью? Вы будете представлять их интересы, имея в виду мои указания.

Юлия сглотнула. Зачем ей, сроду не работавшей, компания, которой она только что вернула бриллианты и с которой на этой почве разругалась в пух? Но вопрос графиня задала иной:

– Зачем вам «Шельф-индастри»? И как вы можете на них повлиять?

«Умная дама». Поджетти кивнул, что понял ее беспокойство.

– Как я могу влиять, вряд ли должно вас беспокоить. Но раз вы хотите знать больше, то запомните: если Япет будет принадлежать Англии, то компания получит гораздо больше, чем сейчас предполагается. Бриллианты не в счет. Игрушки для состоятельных бездельниц. Мы готовы предложить «Шельфу» разработку ледяной короны спутника, под которой богатое месторождение гелия-6. Лучшее топливо в Солнечной системе. Именно оно позволит вырваться за ее пределы.

Юлия сжала губы в одну пунцовую точку. Что соленые моря, что звездные, Британия хочет быть владычицей: «И если цена адмиральства кровь…»

– Русские не отдадут просто так, – сказала она. – Будет бойня.

Поджетти вздохнул с деланым сожалением.

– Не мы с вами, графиня, окажемся на передовой.

– Сколько я получу? – после короткого раздумья спросила Ливен.

– Десять процентов от первых трех добыч гелия, – не моргнув сообщил собеседник.

Огромный куш. Ради такого стоит забыть об отсутствии навыков менеджера. Как и о том, что связи с общественностью – прежде всего улыбка и снисходительность.

* * *

Питерским отделением безопасности руководил генерал Кроткий, который, несмотря на девичью фамилию, слыл в просвещенных столичных кругах едва ли не держи-мордой. Его побаивались, хотя он не устраивал ни арестов, ни облав, не таскал к себе на проработку ни профессоров, ни редакторов, не наводнял учреждений стукачами. Просто служил. И уже этого было довольно, чтобы всякий, кто считает своим долгом «немножечко вредить» или хотя бы «подсвистывать», относился к шефу питерских жандармов с холодной отстраненностью польского повстанца перед суворовскими пушками.

Кроткий доложил Карлу Вильгельмовичу обстановку сначала дистанционно, потом лично. В Северной столице покой лишь внешний. Под свинцовой недвижимой водой идет малопонятное шевеление. Надзор, конечно, надзирает и вот к каким выводам пришел: местная элита всегда хотела бы жить в Большой Европе. Ей делаются соответствующие авансы. Питер, Новгород, Псков, Старая Ладога, острова Русской Фиваиды, Ивангород, Копорье, Ям, Выборг по праву могут одновременно с Кенигсбергом, Пилау и Тильзитом отойти к западным соседям, составив особую, самостоятельно управляемую область.

– Да кто ж их возьмет, – посмеивался Кроткий, раздувая пшеничные усы. Но в его глазах было больше тревоги, чем юмора.

«Еще как возьмут», – Карл Вильгельмович соединил эти сведения с данными разведки, проходившими тоже через его руки. Европейский Альянс за последние полторы сотни лет несколько раз распадался и собирался вновь. Выгодно. Кому и что – другой вопрос. Несмотря на потоки беженцев из Африки, арабский терроризм и несознательность отдельных членов, охотно набиравших кредиты, но органически не умевших платить по счетам, его лодка плыла.

Теперь он мудро хотел подобрать, как крошки со стола, все земли, где имелись анклавы европейского образа жизни. Кроме России, расщедриться предстояло Турции, где реформы последних трех столетий и туризм создали целую полосу на побережье Средиземного моря, пригодную для жизни «белого человека». Имелись планы на осколки Марокко, Алжира, Туниса, Ливии и Египта. Но подобные идеи повисали в воздухе, пока у Альянса не имелось самостоятельного источника энергии. Все попытки обрести нечто подобное на Марсе упирались в трудности добычи – кора планеты считалась одной из самых невыгодных для бурения. Что, конечно, не мешало дразнить и подманивать местные элиты, привычные к культурным «разночтениям».

Шип, извлеченный из рукава Государя, был подвергнут самому серьезному освидетельствованию. Как и предполагал Кройстдорф, он оказался нашпигован электроникой. Если бы игла дошла до кожи… нет, Максим Максимович не был бы отравлен ядом кураре. Слишком экзотично в наши рассудочные времена. Крошечные нанороботы проникли бы в кровеносную систему и не восстанавливали бы силы, как в журналах для стареющих домохозяек, а, напротив, уничтожали бы все способы сопротивления организма. Иммунитет снизился бы до нуля. Легчайший насморк, и Его Величество отправился бы в Петропавловский собор вперед ногами. А написали бы, что, зайдя в тупик со своей политикой, в высшей степени далекой от европейских ценностей, Макс покончил с собой. Принял яду или намеренно простудился, надев летнюю шинель на парад. Потом покрылся синюшными пятнами, а на груди у него нашли медальон с портретом актрисы… как бишь ее? Ну кто там у нас теперь в моде?

Зла не хватало! Как только у писаки вроде Павла Коренева может быть такая милая, храбрая сестра?

– Государь очень далек от желания травить себя в угоду всякой мрази, – сообщил Кройстдорф генералу Кроткому в ответ на целый букет нелицеприятных слухов, которые будоражили интеллектуальные круги Петербурга. – Но любопытно, что сначала возникли разговоры, треп на сайтах, безымянные статьи в безымянных блогах, а потом совершилось покушение. То есть общественное мнение у вас готово для неожиданной смерти Его Величества.

– Мы взяли покушавшуюся, – огорошил собеседника Кроткий. – Желаете взглянуть?

Карл Вильгельмович уже приготовился увидеть девушку-народоволку с бесноватым огнем в глазах и желанием тут же в камере запеть: «Мы сами копали могилу себе. Готова глубокая яма…» Сами, сами. А вот глубину не вам одним придется измерить.