Жандармский вопрос был поднят уже в конце ноября 1913 г. Авторы внесенного законопроекта давали высокую оценку роли корпуса жандармов в истории полиции, в том числе военной, но предлагали «уничтожить его обособленность в качестве отдельной отрасли полицейского строя, объединить его с другими видами полиции»[359]. При этом специальные функции жандармерии непосредственно не прописывались. Упоминались лишь те, которые совпадали с функциями общей полиции (статьи 8, 9, 10 законопроекта)[360], порядок подчинения жандармов губернским властям (статьи 4, 5, 170, 171)[361] и функционирование особых жандармских курсов (статья 102)[362]. Однако участникам комиссии даже ослабленный и законодательно урезанный в своих полномочиях ОКЖ все равно казался крайне опасным. Высказывались мнения, что он превратился в «государство в государстве»[363], что необходимо лишить его военизированного статуса.

На заседании 20 ноября 1913 г. поступило предложение ликвидировать корпус жандармов и ГЖУ в связи с имеющимися трениями между ним и общей полицией или хотя бы отобрать у него право ведения розыска[364]. Следующее заседание было назначено на 27 ноября. В связи с особой значимостью обсуждаемого вопроса на заседание в первый и последний раз за всю историю работы комиссии прибыл министр внутренних дел Маклаков, а главным защитником должен был стать директор департамента полиции Белецкий[365]. Сохранился черновик речи Белецкого, составленный 22 ноября и согласованный на следующий день с начальником штаба ОКЖ Никольским.

Начав свою довольно долгую и пространную речь с рассказа о сущности работы политической полиции в странах Европы, директор перешел к сравнению ее с историей, структурой и обязанностями русской жандармерии. Основной упор Белецкий делал на следующее.

1. «Высшая государственная, так называемая политическая полиция необходима во всяком государстве, независимо от существующего в таковом образа правления. Защита интересов государства, предупреждение, обнаружение и исследование так называемых государственных (политических) преступлений… возлагается всюду на особый орган, на особое учреждение, входящее в состав полицейских учреждений страны»[366].

2. «Жандармы существуют во всех европейских государствах и лишь функции их разнообразны, но организация везде воинская»[367].

3. «Главные обязанности, лежащие на чинах губернских жандармских управлений – это политический розыск и производство дознаний. Кроме того, если все политические дела совершенно изъять из ведения чинов корпуса жандармов, то это неизбежно повлечет за собой необходимость значительно увеличить количество существующих следователей и товарищей прокуроров. Казалось бы, в этом никакой надобности нет, так как чины корпуса жандармов производят дознания вполне удовлетворительно, что показала судебная практика при разрешении массы дел, представленных в судебные установления с обвинительными актами, составленными по данным жандармских дознаний»[368].

Доводы Белецкого лишь частично подействовали на комиссию: было снято требование ликвидации корпуса и жандармских управлений, также думцы отказались от пересмотра военного статуса ОКЖ. Однако большинство членов комиссии поставили вопрос об освобождении чинов корпуса от производства дознаний по преступным деяниям всех видов, в том числе и государственных, и о возложении этих обязанностей на чинов общей полиции[369]. По сути, речь шла о ликвидации политической полиции как отрасли государственной службы. На заседании 27 ноября думская комиссия единогласно проголосовала против прав жандармерии на ведение предварительного следствия[370]. Уже 29 ноября комиссия направила на имя министра юстиции И. Г. Щегловитова запрос о том, в какой мере необходимо увеличить штаты прокуроров и общей полиции. Позицию думцев по данному вопросу сформулировал в интервью журналу «Гражданин» глава комиссии октябрист Хомяков: «Главный пункт рассмотрения в настоящее время – это судьба корпуса жандармов. За корпусом жандармов надо оставить функции полиции порядка, но он должен перестать быть полицией сыска и дознания… часть его функций перейдет к общей полиции, часть к суду»[371]. Таким образом, думцы хотели поставить охрану государственной безопасности на один уровень с мелкоуголовным розыском.

Джунковский полностью поддержал в этом вопросе мнение комиссии Государственной думы. Он со своей стороны также обратился к Щегловитову по вопросу о возможности удовлетворения просьбы Думы, уточняя, что необходимо для этого с точки зрения работы прокурорского надзора. Ободренные поддержкой в этом вопросе самого командира корпуса жандармов, члены комиссии были настолько уверены в успехе, что Хомяков на вопрос: «Пройдет ли законопроект нормально?» – отвечал: «Думаю, что пройдет… а относительно корпуса жандармов, наверное, договоримся»[372].

Интересно, что вопрос о ликвидации жандармерии Джунковский начал обсуждать с представителями общественности и лично Гучковым еще в 1905 г. Во время заседания Московской городской думы на волне эйфории после подписания акта 17 октября В. В. Пржевальским был поставлен вопрос о ликвидации охранного отделения и корпуса жандармов. Тогда на эту тему много высказывались А.И. и Н. И. Гучковы, призывавшие не торопиться с выводами. Николай Гучков отмечал, что если поднимать вопрос об упразднении корпуса жандармов, то найдется немало полицейских учреждений, которые также стоит ликвидировать[373]. Джунковский тогда обратил внимание на мнение Гучковых. Он подробно описал прения по полицейскому вопросу в мемуарах и не раз мог общаться с Гучковым по этой проблеме.