Внимание Эрика перетекло на небольшую настольную игрушку с пятью стальными шариками, которые висели между двумя стоечками.

– Напомните, как эти штуки называются?

– Колыбель Ньютона, из-за…

– Сохранения энергии, действия и противодействия. – Эрик усмехнулся: – Я слушал на уроках.

– Вот уж точно, лучший мой ученик из всех. – Мистер Мур хлопнул его по спине. – Так что с проектом, вроде конкурса? Премия Бауэра?

– Бауэр.

Эрик оттянул металлический шарик, отпустил. Тот ударился об остальные с громким «бац», заставляя собрата на противоположном конце последовать примеру и запуская теннисный матч перестука.

Мистеру Муру пришлось поднапрячься и говорить поверх шума.

– Точно. Я о нем слыхал. Круто, что ты туда подаешься, парень. Мы все за тебя болеем.

– Спасибо. – Эрик не стал смотреть ему в глаза.

– Так о чем работа?

Вместо ответа Эрик поймал уже два шарика и отпустил, отчего весь ряд застучал туда-сюда, словно галопирующие копыта.

Мистер Мур улыбнулся, окидывая взглядом Эрика и Кади, словно они оба его разыгрывали.

– Что там, гостайна?

– Эрик, – еле слышно позвала Кади, бросив на брата типичный взгляд их матери, говорящий «хватит ерзать», однако тот не поднял головы и не увидел.

Эрик продолжал играть с серебристыми шариками, меняя ритм.

Мистер Мур с легким раздражением вскинул брови:

– Ну, что бы там ни было, мы все тебя поддерживаем. Школа Диксон Портер Хай рада видеть твои достижения.

Один из шариков вдруг ударил Эрика по пальцу, и он отдернул руку, сбив всю штуковину со стола на пол. Они с Кади оба опустились на колени, чтобы ее подобрать, чуть не столкнувшись лбами, как те шарики Колыбели Ньютона, но Эрик успел первым. Она поднял игрушку дрожащими руками. Ее струны запутались, уголок откололся.

– Ты в порядке, Эрик? – спросил мистер Мур.

– Я ее сломал.

Мистер Мур забрал у него Колыбель.

– Ой, да не беспокойся. Сам-то ты как?

– Простите, – Эрик попятился.

– Это всего лишь железки на подставке, ничего страшного.

– Простите, – повторил Эрик.

– Дружок, у меня тут шестьдесят подростков каждый день учится, думаешь, ты первый что-то сломал?

Но Эрик не слушал. Не говоря больше ни слова, он бросился за дверь.

– Погоди, Эрик, не уходи! – Мур в замешательстве повернулся к Кади: – Он серьезно?

Быстро извинившись, Кади метнулась в коридор. Она позвала Эрика, но тот не обернулся. Он стремительно удалялся в сторону выхода. Кади пришлось перейти на бег, чтобы его догнать.

– Что с тобой такое?

– Я больше не хотел с ним разговаривать.

– Тогда надо сказать «до свиданья, мистер Мур, было приятно пообщаться». Нельзя просто свалить. Это грубо.

– Нам надо домой.

– Мне завтра к нему на урок, было бы неплохо все-таки не жечь мосты без причины.

Брат, казалось, не обращал внимания. Кади, чувствуя себя собакой, проследовала за ним по пятам к парковке и заговорила снова, только когда они сели в машину:

– Эрик, я просто хочу сказать, что ты, думаю, переборщил. Раздул ситуацию у себя в голове, но это правда всего лишь железка. Он на тебя не злится, понимаешь? Ему вообще плевать.

– Мне не плевать.

– На глупую научную игрушку?

Кади пристегнула ремень безопасности, а потом вновь подняла взгляд на Эрика и охнула.

Брат вцепился в руль онемевшими руками, сдерживая поток эмоций, искажающий лицо. Подбородок и губы тряслись, глаза были крепко зажмурены, но когда слезы все-таки хлынули, зажатые суставы как будто ослабли, и Эрик обмяк.

– Я не хочу, чтобы он знал, – произнес он, рыдая; на его губах пузырилась слюна. – Не хочу, чтобы он знал про меня, про то, какой я сейчас.

Кади еще никогда не видела у него такой срыв. Брат столько держал в себе.

Она смахнула со щеки слезинку и сосредоточилась на настоящем. Да, возможно, Кади понятия не имела, о чем говорит, когда речь идет о симптомах Эрика или квантовой физике. Как и возможно, что Эрик просто-напросто насильно подводил научную теорию под типичные симптомы шизофрении. Но что, если он был прав? Что, если они нашли способ подключиться к другому измерению?

Они.

Теперь, когда и она тоже слышала голоса, Кади стало необходимо узнать в точности, что происходило с Эриком в последний год его жизни. От этого могла зависеть ее собственная.

Был еще один близкий к Эрику человек, который поддерживал его во время учебы в Гарварде, пусть и не приехал на похороны. Он, скорее всего, был единственным в кампусе, кто изо дня в день видел симптомы Эрика собственными глазами. И Кади больше не могла откладывать встречу с ним.

Как только Мэтт Чо открыл дверь, Кади засомневалась, стоило ли ей приходить. Мэтт был соседом и лучшим другом Эрика на протяжении всех трех лет, и насколько Кади его знала, он отличался приятной упитанностью, озорной улыбкой и заразительным смехом. Было трудно устоять перед таким очарованием, и Кади даже когда-то думала, что Эрику повезло иметь такого пса-поводыря в социуме. Теперь стоящий перед ней Мэтт выглядел совсем иначе. Он сильно похудел, рубашка поло, заткнутая в джинсы, висела на узких плечах. Глаза за грязными стеклами очков казались уставшими. Когда Мэтт увидел Кади, на его лице мелькнула вспышка теплоты, смешанная с удивлением, но так же быстро испарилась.

– Хэй, Кади, ого. Рад видеть.

Кади тоже поздоровалась и поспешно решила его обнять – может, потому что Мэтт выглядел так, будто в этом нуждался.

– Как ты?

Он пожал плечами:

– Слышал, что ты в кампусе. Прости, что так и не заглянул поздороваться и все такое. Собирался, но… – Мэтт умолк.

– Ой, боже, не беспокойся. – Кади покачала головой: – Я понимаю, на четвертом курсе и минутки свободной нет.

– Формально я не на четвертом, потому что, ну, пропустил прошлую весну. – Мэтт сжал губы в тонкую линию и опустил взгляд.

Кади не знала, что после смерти Эрика он взял академический отпуск.

– Но, в общем, тут всегда дел хватает. Так что… – Мэтт попытался взбодриться. – Как жизнь?

Кади не хотела заставлять Мэтта вновь переживать события прошлого года, но отчаянно нуждалась в ответах. Отчаяние взяло верх.

– Мы можем поговорить?

Она предложила посидеть в «Старбаксе», но Мэтт отказался.

– Я перестал пить кофе, в последнее время плохо сплю.