– Быстро, назад! – испуганно заорал Халиф. – В салон!

Аслан повернулся к старшему брату. Что так насторожило чересчур осторожного Халифа? Почему в салон? Краем мозга Аслан сообразил, что просто так старший брат не отдаст подобный приказ. Но ноги унесли его по инерции еще на пару шагов. А когда Аслан сообразил, что явилось причиной тревоги Халифа, – уже оказалось поздно.

Сильный взрыв подбросил машину почти на целый метр. Салон вспыхнул огнем, моментально скрыв от Аслана, сидящего за рулем Халифа. Спустя мгновение взрывная волна выплеснулась из объятых пламенем недр джипа, разбросав в стороны стекла, горящие куски обшивки и прочие мелкие детали. Аслана опрокинуло на землю, приложив при этом сильно головой о землю. От боли потемнело в глазах. Сознание покинуло парня. Однако через десяток секунд все та же боль заставила Аслана прийти в чувство.

Голова раскалывалась. Так больно ему еще никогда не было. Аслан повел рукой, и она уперлась во что-то железное. Автомат. Взявшись за цевье, он потянул оружие к себе и одновременно с этим попытался встать. Слезы мгновенно брызнули из глаз. Однако Аслан пересилил себя и, опершись руками о землю, поднялся на колено. Вертолета федералов, который разнес машину с Халифом, уже видно не было. Однако его гул Аслан слышал прекрасно. Злость нахлынула горячей волной. Как это все нечестно. Почему Аллах отвернулся от него? Аслану захотелось ринуться вниз по склону и всадить весь боезапас в проклятую «вертушку». Перебить всех, кто прилетел на ней!

Внезапно, сквозь пелену дыма, Аслан увидел знакомый силуэт. Причина всех его бед – бывший русский пленник стоял у склона, радостно махая рукой кому-то внизу. Судя по всему, ему тоже сильно досталось. Однако на ногах он стоял уверенно.

Как во сне, Аслан вскинул автомат. Слившись с ним в единое целое, он осторожно, как учил его старый Надир, поймал на мушку проклятого ублюдка.

– Аллаху акбар, – прошептал Аслан и плавно надавил на спусковой крючок.

Автомат глухо ухнул, дернув при этом стволом, и выплюнул несколько пуль. Русский дернулся, но падать не спешил. Аслан тихо взвыл и снова выстрелил короткой очередью. На этот раз удача оказалась на его стороне. Тварь, унесшая жизни стольких его братьев, наконец получила по заслугам. Но это, конечно, еще не все. Просто так оставлять русского он не собирался. Нет, резать голову, ухо или еще что он не будет. Но воткнуть нож в сердце проклятого кафира нужно обязательно. Вдруг он еще жив!

Закинув автомат за плечо, Аслан попытался встать. Однако ноги держать его отказывались. Опершись на колени и руки, моджахед пополз к телу своего врага. И, наверно, в конечном итоге это его и спасло. Через несколько секунд со склона на плато выпрыгнула фигура десантника. Аслан тут же припал к земле и попытался дотянуться до автомата. Однако вслед за первым на плато выскочили еще несколько федералов. Они быстро рассредоточились по местности, шаря стволами своих «АКМ» по сторонам. Двое из них склонились над телом кафирского выродка. Через секунду он уже висел на плечах одного из десантников. Второй подхватил безжизненно волочащиеся по земле ноги, и группа под прикрытием трех автоматчиков покинула плато.

Меньше чем через минуту от берега речки вспорхнули два вертолета. Они взмыли вверх, наполняя округу гулом, и исчезли так же быстро, как и появились, в очередной раз оставляя Аслана одного посредине бескрайних просторов Кавказских гор. Он лежал на земле, раскинув руки в стороны, как несколько десятков минут назад, когда еще живой Халиф мчался за стоявшей неподалеку машиной.

Солнце, спускавшееся к горизонту, ласкало Аслана своими теплыми лучами. Через пару часов оно начнет закатываться за горы и похолодает. Но пока тепло и светло. Легкий ветерок робкими порывами уносил смрад от дымящего в стороне джипа. Было тихо и мирно, как в далеком детстве. Нет ни забот, ни обязанностей. Лишь небольшая и непонятная тоска от мысли, что когда-нибудь все это закончится. Как ему бы хотелось вот так вечно лежать здесь и глядеть на небо. Как он устал!

Аслан стер кровь, тонкой струйкой стекавшую на правый глаз.

– Да катись все к чертям! – крикнул он в небо. – К чертям. Надоело. Надоело.

Он еще раз смахнул кровь и прикрыл глаза.

– Надоело!

* * *

Пушкарев медленно возвращался в сознание. Наконец Илья открыл глаза и огляделся. Чистенькая светлая комнатка с тремя кроватями, беленые стены, стеклянные шкафчики. Неужели он все-таки выжил? По подоконнику скачут солнечные зайчики. Как мило! А может, это место называется «рай»? Хотя достоин ли он рая? Ведь грешен до безобразия. Илья попытался пошевелиться, но тугие бинты и какая-то пластмасска на бедре не позволили ему даже чуть дернуться.

– Ай, – невольно выкрикнул Пушкарев, когда жесткий край пластины врезался в толком не зажившую рану.

– О! Герой пришел в себя! – послышался голос с соседней койки. – Сестра! Сестра!

Через секунду в палату вбежала девчонка. Она, как и положено, была в белоснежном халате, чепчике с красным крестом и ангельски красивым личиком. Сестра моментально оценила ситуацию и почему-то снова выбежала из лазарета.

– Что с ней? – удивленно спросил сосед Пушкарева.

Через полминуты дверь комнаты распахнулась.

– Сынок! – услышал Илья знакомый до боли голос. – Сыночек!

Илья почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы и от счастья к горлу подкатывается комок. Язык отказывался повиноваться. Илья сделал над собой огромное усилие и выдавил робко:

– Мама! Я живой! Жи-вой!

* * *

Снег падал большими мягкими хлопьями, медленно кружась. Ветра не было. Даже слабого на него намека. Поэтому до машины можно добежать и без шапки. Минус десять – это далеко не мороз.

Выбежав из офиса, Илья клацнул пультом, заводя машину и прогревая двигатель. Пару минут – и его ласточка полностью прогреется. Поэтому в салоне будет тепло и уютно. Садиться на холодное сиденье он не любил, несмотря на свою закалку и выдержку. Ведь жизнь нам дается один раз – это он усвоил еще лет пять назад, когда выписался из госпиталя. Поэтому брать от нее нужно по полной. Даже в таких мелочах, как комфорт.

Илья прошел по парковке и увидел своего «коня», изредка помигивающего фарами. Бросив сигарету в снег, он снова клацнул пультом и нырнул в салон. Конечно, внутри было еще холодно. Но это ерунда. Сейчас он тронется, проедет пару сотен метров, и салон прогреется. Все лучше, чем ехать на холодный двигатель. Вставив ключ в зажигание, он схватился за мобильник:

– Алле, солнце, это я! Как твои дела?

На противоположной стороне беспроводной линии послышался детский плач.

– Лешка проснулся.

– Ладно, не буду тебя отвлекать. У меня сейчас встреча минут на сорок, и я домой.

– Целую!

Илья отключил мобильник и бросил его на сиденье рядом с портфелем. Затем снова взял телефон:

– Димон, я выезжаю. Ты как?