Нырнув в нишу, я прижалась к стене спиной и тяжело задышала, пытаясь усмирить пустившееся в галоп сердце. Меня охватило чувство тревожного ожидания. Позовет ли король стражу? Пойдет ли искать меня? И куда, в конце концов, запропастились Дитер с королевой? Я вспомнила, как Анна Луиза флиртовала с генералом, как улыбалась, называя его снисходительно и нежно «мой мальчик», и в груди зажгло, кровь прилила к лицу, и пальцы сами собой сжались в кулаки.

– Дрянь, – прошептала я. – Коронованная дрянь, вот кто она.

В этот самый момент в коридоре послышались шаги, и грудной женский голос произнес:

– Нет-нет, Тураон! Здесь никто не увидит, разве что собеседники хватятся вас.

– Ни один не хватит, мой госпожа, – с сильным акцентом произнес другой голос, принадлежащий мужчине. – Только ваш генерайль.

– Мой генерал накачивается вином со своим узкоглазым другом, ему не до вас, – ответила женщина, и в тусклом свете блеснула корона.

Анна Луиза! Я затаила дыхание и вжалась в нишу, зажимая ладонью рот. Кулон на шее слегка пульсировал, словно говоря: «Так и надо, Мэрион. Жди и слушай…»

– О, альтарский петух и фессалийский волк хорош друга для друга! – ответно усмехнулся мужчина.

Пробренчали по камню кованые сапоги, мазнула по воздуху меховая накидка. Кентарийский посол?

– Оставим их, – продолжила Анна Луиза. – Что передает ясноглазый ярл, мой светлый Элдор?

– Он передать, госпожа, что очшен скучать. Очшен любить! – Посол поймал руку королевы и прижался губами.

Вдвоем они выглядели как медведь и рысь: оба опасные хищники, оба хитры и коварны. Неужели за спиной короля плетутся какие-то интриги? И не об этом ли предупреждал меня Дитер?

Я навострила уши.

– Ярл Элдор передать, – продолжил Тураон, – если не стать договора отдать нам земли Саадва, наш вождь идти войной.

– Ах! – выдохнула королева.

– Не бояться, госпожа! – быстро утешил ее посол. – Ярл увозить вас в Кентарию! О да! Фессалия быть земля Кентарии, а вы – вождь два страны! Очшен много! Очшен богато!

– Жду не дождусь, когда это случится, – взволнованно проговорила Анна Луиза. – Мой муж дурак, а Дитер… Дитер сам упустил свой шанс. Он крайне опасен, он чудовище, но и чудовище можно приручить. Вот этим… – В руках королевы блеснул пузырек. – Две капли в вино, и завтра мы не узнаем нашего врага. Вы поняли, друг мой?

– О да! Я понимай! – Тураон перехватил пузырек и спрятал в многочисленных складках меховой накидки. – Я сделать, госпожа. Вы быть довольна!

Теперь я закрыла рот обеими руками, но все равно казалось, что стук сердца выдает меня. Бальное королевское платье и накидка прошуршали мимо, двери распахнулись, выпустив полоску света, и захлопнулись вновь. И лишь тогда я вышагнула из ниши и согнулась пополам, насколько позволял корсет, упираясь ладонями в колени и тяжело дыша.

Дитер говорил о покушении. Вот только был ли достаточно информирован? Что, если покушение планируется не на короля, а на его сиятельство? Между ним и королевой в прошлом явно было что-то, о чем генерал не рассказывал мне и о чем, возможно, не подозревает король. А теперь к тому же открывается, что королева связана с правителем другой страны…

Боже мой!

Я должна найти Дитера!

Судорожно вздохнув, я откинула волосы со лба и бросилась обратно в бальную залу.

Я остановилась, в отчаянии шаря взглядом по танцующим парам, но не заметила ни алого френча короля, ни шитого золотом платья королевы, ни белого мундира Дитера. Зато один из кавалеров подскочил ко мне и предложил руку:

– Позвольте пригласить на танец, герцогиня.

– Ах, простите, – расстроенно ответила я. – Я сильно натерла ногу и пропущу этот танец. Но обещаю, следующий будет вашим.

Оставив господина в воодушевленном ожидании, я пролавировала через всю залу, стараясь не столкнуться с танцующими, и наконец вышла в приемную.

Белый китель с золотыми эполетами я выделила сразу, он ярко выделялся на фоне разноцветных и темных фраков отдыхающих. Дитер стоял, опершись о низкий столик, и что-то негромко говорил уже знакомому мне послу в меховой накидке, кожаном камзоле и подкованных сапогах. Рядом с ними стоял еще один, ростом ниже обоих, повернувшийся ко мне спиной, и я видела только черно-красное одеяние, напоминающее кимоно, и волосы, гладко зачесанные назад и собранные в маленький пучок на затылке.

– Ваше сиятельство, – негромко позвала я, но Дитер сразу услышал.

Обернувшись, он улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой.

– Господа, – произнес он. – А вот и моя жена, герцогиня Мэрион фон Мейердорф.

Оба мужчины сразу повернулись в мою сторону, и сердце дрогнуло, когда я увидела в руках Тураона два наполненных вином бокала – один из них посол уже протягивал Дитеру.

– Познакомьтесь, дорогая, посол Кентарийского княжества Тураон Эл’Мирт, – представил генерал, другой рукой указав на мужчину в черно-красном кимоно: – И посол Альтарской империи господин Ю Шэн-Ли.

Мужчина прикрыл темные миндалевидные раскосые глаза и, слегка поклонившись, проговорил нараспев приятным баритоном:

– Сердечно рад, госпожа.

– Я тоже, – чересчур быстро ответила я. – Дитер, нужно поговорить.

– Подожди немного, пичужка, – беспечно отозвался генерал, принимая из рук Тураона бокал. – Мы решаем важные вопросы.

– О да! – подхватил кентарийский посол. – Очшен важный. Земля Саада наш.

– Был ваш, а стал наш, – холодно отрезал Дитер. – Земли Саада выполняют функцию буфера между Фессалией, Кентарией и Тарьей. Вы готовы дать нам достаточные гарантии, что в случае необходимости оградите фессалийский розарий от тарийских ос?

– Какой гарант? – злобно сверкнул глазами Тураон. – Никаких гарант! Ваш король обещал земли Саада. Воевали – так подайте.

Он стукнул кулаком по столу, и вазочки с фруктами подпрыгнули.

– Не надо торопиться, – поднял ладони Ю Шэн-Ли, он говорил по-фессалийски почти без акцента. – Альтарская мудрость гласит: «Оставь мутную воду в покое, и она станет чистой и прозрачной». Взвешенные решения принимаются с холодной головой и открытым сердцем.

– Вы красиво изъясняться, – фыркнул Тураон. – А сами ждать суверенитет. О да! Я знать.

– Империя Солнца была бы счастлива, – спокойно ответил Ю Шэн-Ли. – Но я полагаюсь на честность короля Фессалии и мудрость моего друга. – Он поклонился в сторону генерала и тоже взял бокал. – Не будем спешить. Иногда сдержаться в течение минуты – значит, избежать раскаяния в течение ста дней.

Генерал чинно поклонился в ответ и поднял бокал.

– Мне всегда импонировали ваши взвешенные решения, друг мой, – заметил он. – Для того мы и собрались здесь, чтобы в приятной обстановке за глотком вина взвесить все «за» и «против».