— Замечательно, спасибо.

Луиза пошла за охранником к наёмной повозке. Она бегло взглянула на тюремный двор. Все экипажи, кроме фаэтона Саймона, были заполнены. К счастью, осталась одна женщина, которая тащила ребёнка не старше трёх лет.

Когда Луиза обдумывала, освободить ли ей свое место в экипаже для неё, Саймон с любезной улыбкой подошёл к арестантке.

— Кажется, мадам, вы поедете со мной.

Луиза, раскрыв рот, уставилась на Саймона. Он бы взял заключённую в свой любимый экипаж? Верно?

Глаза женщины округлились, когда она очутилась в фаэтоне, с его позолоченными панелями, розовой обивкой, и резвой парой подогнанных гнедых. Личность Саймона ещё не проявилась женщинам, но она не могла не осознавать, что конный экипаж — и его владелец — были высшего сорта.

Она замотала головой.

— Нет, сэр, это приятное зрелище слишком изыскано для таких, как я.

Саймон склонился к ней.

— Правда в том, что это и для меня слишком изыскано, но я мирюсь с этим, так как это больше всего по нраву лошадям. Заставляет их чувствовать себя важными, понимаете. И я должен заботится, чтобы лошади были счастливы, иначе они лодырничают.

Вмешался Брут.

— Вы не можете её там разместить, ваша светлость. С ней должна быть охрана.

Презрительно-яростный взгляд Саймона внушал по-настоящему благоговейный трепет. Но он лишь решительно, сухим тоном произнёс:

— Охранник может втиснуться на запятки к моему ливрейному груму. Сделай это сам, не стесняйся, если ты действительно обеспокоен, что женщина в кандалах, с ребёнком, попытается бежать.

Брут пошёл красными пятнами, когда до него дошло, что герцог назвал его лгуном.

Но прежде, чем он нашёлся с ответом, арестантка произнесла:

— Пожалуйста, сэр, всё хорошо. Мой мальчик сейчас болен, и его, вероятно… стошнит завтраком на ваш прекрасный экипаж. Мы поедем в телеге. Это не так уж плохо, — сглотнув, она положила руку на голову мальчика. — Их толпы не будут ничего бросать в мать с сыном, надеюсь.

— Конечно, не будут, — голубые глаза Саймона сверкали сталью. — Поскольку сначала им придётся попасть в меня.

И он поднял её, кандалы и всё остальное, в фаэтон. Потом Саймон стал на колени возле мальчика.

— Если твой живот начнёт болеть, сообщи мне, и мы остановимся, чтобы ты мог облегчиться, хорошо?

Мальчик уставился на него с широко раскрытыми глазами, засунув большой палец в рот, затем кивнул.

Саймон поднял ребенка с такой заботой, что от этого у Луизы в горле застрял мучительный ком. И почему мальчик должен был быть восхитительным херувимом, чьи белокурые кудряшки плавно покачивались, когда он заползал к маме на колени? Из-за чего так легко представить его сыном Саймона, готовым к прогулке с папой. Представить себя матерью ребенка, прячущую его голову у себя на груди, поправляющую его кепку, и шепчущую успокаивающую чепуху в его крошечные ушки.

Она не могла оторвать взгляда от Саймона, когда тот садился в фаэтон; охранник взбирался на запятки позади него. Она никогда не думала о нём с точки зрения отцовства. Ведомым своими амбициями, да. Искусным в обольщении, вернее всего. Но способным воспитывать сына или дочь? Никогда.

До сих пор.

О, о чём она думала? Она не желала ни боли, ни мучительных родовых криков, ни безжалостных докторов с их пиявками и скальпелями.

Она тверда в своем решении. Никакого брака, независимо от того, как Саймон её искушал.

Вздохнув с облегчением, Луиза устроилась на своем месте. Вот с кем она могла иметь дело — со своими арестантками. Она учила эту группу читать, пока те ждали своего суда. Несмотря на пропасть в их общественном положении, она чувствовала себя с ними уютно, так как им не важно было, как она одевалась или, если высказывала свое мнение. Более того, они вовлекли её в свой разговор, как только тронулся экипаж.

Эми, помощница торговца тканями, осужденная за кражу, подалась вперед.

— Тот человек, что взял в свой модный экипаж Лизбет с сыном действительно герцог, мисс Норт?

Марта, женщина рядом с ней, фыркнула.

— Ты — глупая гусыня, зачем это герцогу быть здесь?

Когда остальные поддразнивали Эми, Луиза быстро сказала:

— Да, он — герцог.

— Я ж тебе говорила! — Эми торжествующе взглянула на Марту. — Разве не чудно? Держу пари, Лизбет и не думала никогда, что будет сидеть рядом с герцогом.

— Почему это нет, — произнесла Марта. — Она, возможно, частенько сидела у герцога не коленях в таверне. — Она подтолкнула локтём Эми. — Надеюсь, она сидела у него не только на коленях.

Остальные захихикали, а Луиза нахмурилась.

— Леди, что мы говорили об уходе от неприятной беседы?

Они сразу же успокоились.

— Да, мисс, — ответили они в унисон.

Но она не могла упрекать их, что они опускались до старых привычек; они нервничали из-за своего будущего. А с затянутыми шторами, зловеще приглушающими свет восходящего солнца, наемный экипаж стал мрачным предвестником их грядущего плавания, где их втиснут в крошечные отсеки под палубой.

Эми задумчиво посмотрела на неё.

— Мы хотим быть хорошими, правда. Но мы слышали, что происходит с женщинами на кораблях…

— Знаю, — Луиза тоже знала о рассказах. Три года назад, корабль с осуждёнными даже был похищен пиратами. — Но, если вы гордитесь собой, то порядочный мужчина будет обходиться с вами уважительно.

— А другие? — отрезала Марта. — Те, о которых мы волнуемся.

— Вы, по крайней мере, должны попытаться строго придерживаться ваших принципов. Поскольку это ваш шанс на новую жизнь, если только у вас есть сила уцепиться за неё.

— Всё равно, — произнесла Марта, — я рада, что заставила моего друга купить мне несколько тампонов.

Луиза вопросительно уставилась на неё.

— Тампонов?

— Не болтай об этом при мисс Норт, дурёха, — проворчала Эми.

— Чего это? — спросила Марта. — Может, ей пригодилось бы. И Бог знает, расскажут ли ей те утончённые джентльмены и дамы.

Марта спокойно посмотрела на Луизу.

— Тампоны — это то, что используют, чтобы не забеременеть. Смачиваете их в уксусе и засовываете их внутрь вашего…

— Марта! — выкрикнула Эми. — Не будь такой вульгарной.

— Всё хорошо, — выдохнула Луиза, голова её шла кругом. Почему она не узнала об этом раньше? Она, конечно, достаточно услышала о самом акте от заключённых. Она даже узнала о презервативах для мужчин, но какой толк был в этом, если женщина хотела сохранить свое намерение в секрете? Она вряд ли могла незаметно подобраться с таким хитроумным изобретением к… штуковине мужа. — Эти тампоны. Они правда работают?