Нет, он не хотел бы думать так. Схватив её холодные руки в свои, он взмолился. Саймон никогда не был набожным, но молился что есть силы.

Он всё ещё молился, когда Луиза застонала, и её веки, дрогнув, открылись.

Она осмотрелась, озадаченная.

— Почему я дома? И почему ты здесь, Саймон?

Тиски вокруг его груди ослабли. Она знала, где находится! Значит, она ранена не слишком сильно, слава богу. Сглатывая комок, перекрывший горло, он сжал её руки.

— Тс-с, дорогая. Не пытайся сейчас говорить.

— Почему? — нахмурилась она. — Последнее, что я помню, я вышла из экипажа…

— Кто-то бросил камень, который попал в тебя, и ты отключилась.

От замешательства её красивый лоб нахмурился.

— Что объясняет эту пульсацию, — она потёрла кожу головы и поморщилась. — Но зачем кому-то понадобилось бросать в меня камень?

— Он предназначался одной из арестанток.

— Арестанток… о нет, мне надо вернуться в доки! — она резко выпрямилась, затем издала проникновенный стон.

С проклятьем, он прижал её спину обратно к кровати.

— Ты должна отдохнуть. По крайней мере, пока я не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке.

— Но я должна помочь раздавать пакеты, — жалобно произнесла она, даже закрыла глаза.

— Ты никуда не пойдешь сейчас. У Регины с дамами всё под контролем. К тому же, ты не в состоянии помогать им. У тебя отвратительная шишка, и мы не знаем насколько это плохо, пока доктор не взглянет.

— Доктор! — её глаза неожиданно открылись, и ужасная паника в них испугала его. — Совершенно не нужно. Мне хорошо, правда. — Она села, и прежде чем он смог её остановить, свесила с кровати ноги и встала.

Вскочив, герцог поймал её, как только она качнулась вперед.

— Проклятье, — он тяжело опустился на стул, держа её в руках. — Прекрати, чёрт тебя побрал, пока не упала и не добавила ещё вторую шишку к первой.

Слава Господу, она не сопротивлялась ему, только устроилась у него на коленях.

— Мне… мне и правда хорошо, видишь ли. Мне нужна минутка, чтобы… успокоить головокружение.

Он с проклятьем прижал её голову к своей груди.

— Ты всё-таки самая упрямая особа, разве не знаешь?

— Нет, конечно, — открыв глаза, она слабо улыбнулась ему. — Наверно, где-то есть кто-то более упрямый.

— Меня бросает в дрожь от такой мысли, — сказал он хрипло.

Она прильнула к нему и потерлась щекой о грубую нанку его жилета. Внезапно она отпрянула, уставившись ему на грудь.

— Где твоё пальто?

— Бог его знает. Я накинул его на моих пассажиров, когда чернь начала швырять отбросы. Вероятно, лежит в доках, растоптанное.

На лице её отразилось сожаление.

— Те отвратительные людишки уничтожили твой прекрасный фаэтон?

Он поверить не мог, что она об этом беспокоилась.

— Плевать, даже если и так.

Недовольство в его голосе заставило её вздрогнуть.

— Если тебе безразличен твой фаэтон, тогда почему ты так сердит?

— Боже мой, женщина, как думаешь — почему? Я едва не потерял десять лет жизни, когда ты упала, — он уткнулся носом ей в волосы, голос его стал ниже. — Мне плевать на фаэтон, на пальто, даже на то, что народ теперь считает, что у меня любовница с незаконнорожденным сыном направляется в Австралию. Меня заботишь только ты.

Лицо девушки смягчилось, и она начала улыбаться. Пока до нее не дошла финальная часть его речи.

— Любовница? О чём это ты?

Саймон объяснил, что, по его мнению, завело толпу.

Она нахмурилась.

— Уж в точности похоже на проделки Брута.

— Брута?

— Мистера Трикла. Я называю его Задирой Брутом за то, как он обращается с женщинами.

Он отчаянно обхватил её руками.

— И вот с такими подлецами ты имеешь дело…

— Лучше мне иметь дело с ним, чем женщинам. По крайней мере, он знает, что не может запугать даму моего положения.

— О? — произнёс с жаром Саймон. — Он может лишь провоцировать бунт, чтобы напасть на тебя…

Она отпрянула с сердитым видом.

— Ты говорил, что камень предназначался не мне.

— Едва ли это имеет значение. Попали-то в тебя.

Стук в дверь ознаменовал приход лакея, который замер в нерешительности, завидев Луизу в объятиях Саймона.

— Я-я прошу прощения, ваша светлость. Я принес нюхательные соли.

Покраснев, Луиза соскочила с колен Саймона. Теперь она гораздо лучше держалась на ногах.

— Спасибо, — ответила она лакею, оттолкнув в сторону руку Саймона, когда тот поднялся и попытался подтолкнуть её обратно к кровати. — Но, как видите, они не понадобились. Мне сейчас хорошо.

Лакей перевёл взгляд с Луизы на Саймона.

— Доктора его светлости нет дома, сэр, хотите ли послать за другим?

— Нет, — произнесла она одновременно с тем, как Саймон сказал: — Конечно.

— Саймон! — вскрикнула она. — Я говорила тебе, я не собираюсь видеться с доктором.

Не обращая внимания на её протест, Саймон шагнул к её письменному столу и записал имя и адрес своего личного врача. Потом подошёл к лакею и вручил ему листок.

— Если его нет по этому адресу, тогда он в больнице св. Варфоломея[32].

Когда лакей, кивнув, поспешно ушел, Луиза кинулась к двери.

— Сейчас же вернитесь! Я не говорила, что вы можете…

Саймон, схватив её за талию, закрыл и запер на ключ дверь, и спрятал его в карман.

— С тебя достаточно, Жанна д’Арк, — он потащил её к кровати. — Ты никуда не пойдешь, пока доктор не разрешит.

Вывернувшись с удивительной силой, она отступила.

— Никаких докторов.

— Ради бога, не глупи. У тебя может быть трещина или…

— Нет у меня трещины. Уверена, я бы это знала.

— Пусть доктор определяет это.

— Я не люблю докторов! — У Луизы раскраснелись щёки от смятения. — Они по мельчайшему поводу пускают женщинам кровь. К тому же, я чувствую себя лучше в данный момент. — Она медленно, ни разу не оступившись, обернулась кругом. — Видишь? Со мной будет всё хорошо. Доктор не нужен.

— Посмотрим, что скажет твой брат.

Лицо её пылало гневом.