– Пожалуйста, прекратите так делать… – выдохнула я, когда правитель в очередной раз убрал ладонь, едва притронувшись там, где мне больше всего хотелось ощутить прикосновение.

– Разве я мучаю? Я учу тебя, Аньяри… учу наслаждаться. Знакомлю тебя с твоим телом.

– Я с ним и так давно знакома, – проворчала я.

– Разве? Сомневаюсь… – хмыкнул Эрланд, легко, дразняще задевая особенно чувствительное местечко, отчего я невольно выгнулась навстречу ему и шире развела ноги. – Ты когда-нибудь ласкала себя там?

– Нет!

Да как он вообще может о таком спрашивать?! Это непристойно, стыдно и вообще… Я стиснула зубы, чтобы не застонать от того, что его руки творили со мной.

– А хотелось бы?

– Н… нет…

– Врёшь. Если я сейчас выйду из комнаты, оставив тебя неудовлетворённой, разве ты не продолжишь то, что я начал? Но я этого не сделаю… Хотя… Может, как-нибудь в другой раз.

* * *

Он гладил нежные женские лепестки, лаская каждую сокровенную складочку, медленно обводил набухший бугорок. Княжна задышала быстро, прерывисто. Эрланд скользнул пальцем в увлажнившееся лоно, и её тело тут же напряглось.

– Отпусти себя, – проговорил он. – Расслабься… Позволь себе наслаждаться.

– Я не могу… – выдохнула Аньяри, вдруг запоздало вспомнив о стыдливости. – Это неправильно… Грешно…

– Нет никакого греха в том, что мы делаем, если это по нраву обоим. Поверь мне. Ты же видишь, как сильно я тебя хочу?

Свободной рукой правитель обхватил её запястье и потянул ладонь к своей промежности, к напряжённому твёрдому члену, который немедленно толкнулся к ней сквозь ткань, ощутив прикосновение.

– Мне снова будет больно?..

– Нет, – пообещал он. – На этот раз не будет. Я постараюсь.

Ему вспомнились слова колдуна. Тот говорил, что она должна сама пожелать этого. Отдаться ему не по велению разума, не просто выполняя долг, а искренне, по-настоящему.

Только тогда это поможет освободиться.

– Ты хочешь меня, Аньяри? – пытливо спросил Эрланд, заглядывая в её глаза. – Хочешь, чтобы я взял тебя?.. Скажи мне!

– Да…

Торопливо освободившись от одежды, он навис над ней и тут же толкнулся вперёд, входя в податливое тело.

– Да-а-а, Эрланд… – простонала она, впервые называя его по имени.

Это оказалось так невообразимо хорошо – гораздо лучше, чем в первый раз. Сейчас правитель уже меньше сдерживался и осторожничал, чтобы не причинить ей боль, а потому позволял себе куда больше. Двигаться быстрее, вовлекая Аньяри в свой ритм, притягивая ближе к себе, забрасывая её ноги себе на бёдра. В ней было тесно и влажно. Он так и не снял с неё юбку, и тонкая прохладная ткань скользила по их разгорячённым телам.

Подавшись к нему навстречу и расцарапав ногтями его спину, княжна вскрикнула, но не от боли – Эрланд точно это знал. Как и то, что сегодня он доведёт её до вершины наслаждения. Поднимется туда вместе с ней.

Правитель был достаточно опытен для того, чтобы не торопиться, растянуть эти мгновения до финала, но сейчас получалось с трудом. Слишком острыми были все ощущения, каждое из которых подхлёстывало его, доводя до исступления. Слишком уж восхитительной и желанной была раскинувшаяся на постели девушка. Она тяжело дышала, задевая его грудь твёрдыми сосками, стонала, кусала манящие розовые губы. Такая нежная, открытая, страстная, невинная и порочная одновременно…

Когда по её телу пробежала горячая волна, меняющая местами небо и землю, так, что поджались пальцы ног, а голова запрокинулась, Эрланд отпустил себя, чтобы достигнуть пика удовольствия вслед за ней.

Некоторое время спустя, когда ощущения немного схлынули, княжна произнесла:

– Это не будет предметом торга между нами… Всё что угодно… только не то, чем мы занимались сейчас… Обещайте мне!

– Обещаю.

– Я вам не… не продажная женщина!

Он невольно улыбнулся и провёл пальцем по её губам, которые даже в такой момент не смогли выговорить грязное слово.

– Клянусь Лундсфальдом, всеми его горами и скалами, я никогда не считал тебя продажной женщиной.

– Правда? – отозвалась она недоверчиво. – Но вы же… Я же… нахожусь здесь только для того, чтобы развлекать вас…

– Ты выйдешь за меня замуж, Аньяри?

– Ты выйдешь за меня замуж, Аньяри?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я почти решила, что он мне попросту почудился. Не мог же Эрланд всерьёз… Или мог?

Я заскользила взглядом по широким плечам, литым мышцам, твёрдой груди… Весь он выглядел воплощением силы и мужской красоты. Рядом с ним моё собственное тело казалось ещё более тонким и хрупким, чем само по себе. Кажется, теперь я понимала Ильму. Этот человек действительно притягивал к себе, порождал желание прикоснуться к нему, заглянуть в манящую синеву его глаз, ощутить тепло крепких рук, которые умеют быть такими нежными…

Возможно, какой-нибудь другой женщине этого было бы достаточно. Но мне хочется большего. Узнать, что у него на душе, в мыслях. Выяснить правду о проклятии, о котором правитель Лундсфальда упорно молчит, не желая мне рассказывать. Неужели всё действительно так, как сказала Бритта, и вся эта мощь, всё великолепие его тела станет бесполезным? Неужели он утратит желания и чувства, а затем и разум? Лишится всего, что делает его самим собой…

От этой мысли похолодело в груди. Даже по коже пробежали мурашки. Я поёжилась и натянула на себя край покрывала.

– Так что ты скажешь? – поторопили меня с ответом.

– Почему? – спросила я.

– Что почему?

– У вашего предложения должна быть какая-то причина. Вот и пытаюсь в ней разобраться… Моё приданое вам не нужно, иначе не отказывались бы от самоцветов и остального, что предлагал отец. Что ещё? Сама я? Едва ли… Ведь я и так в полной вашей власти.

– А ты изменилась, Аньяри… – проговорил мужчина, как-то странно взглянув на меня.

– Учителя хорошие были, – ответила я. – Если бы вы хотели взять меня в жёны, то попросили бы у отца моей руки ещё тогда… До того, как увезли меня из княжества.

– Я не собирался жениться в ближайшее время. – Эрланд как-то устало выдохнул и поднялся с кровати, ничуть не стесняясь своей наготы. – Ни на тебе, ни на ком-либо ещё.

– Что же заставило вас передумать?

Правитель стремительно вернулся и наклонился надо мной, опираясь ладонями о кровать, но не касаясь меня. Его глаза, не отрываясь, пытливо смотрели на меня, на губах не было и тени улыбки. Мне захотелось коснуться влажной от пота пряди волос, падающей на его высокий лоб, и я сжала руку в кулак, комкая гладкую ткань покрывала.