– Нет, – прерывает он. – Дело не в этом. Просто… ты первый человек, который знает такие детали. Как… от куда?…

– О… Я немного волновалась и провела небольшое исследование. Понимаешь, просто чтобы… знать, – запинаюсь я.

Он какое-то время молчит.

– Спасибо.

Я смотрю на салфетку на коленях:

– Это пустяки…

– Нет, это кое-что значит. Очень даже много. Когда я пытаюсь поговорить об этом с Элли, она даже не врубается… – Этьен замолкает, словно сболтнул лишнее. – В любом случае, спасибо.

Я вновь натыкаюсь на его пристальный взгляд, на этот раз он разглядывает меня с интересом.

– Всегда пожалуйста, – говорю я.

Остаток обеда мы проводим за разговором о его матери. И когда мы уже уходим из ресторана, то все равно продолжаем говорить о ней. Мы идем вдоль Сены. Луна полная, горят фонари, и Сент-Клэр говорит до тех пор, пока груз на сердце не становится чуть легче.

Он останавливается:

– Я не собирался этого делать.

Я делаю глубокий вдох, ощущая приятный речной запах.

– Я рада, что так получилось.

Мы уже на той улице, с которой можно повернуть к общежитию. Сент-Клэр задумчиво смотрит вдаль, а затем выпаливает единым духом:

– Давай сходим в кино. Мне пока не хочется возвращаться.

Ему не приходится просить дважды. Мы находим кинотеатр, где крутят новую американскую комедию про лодыря, и остаемся на сдвоенный сеанс. Не помню, когда я в последний раз так сильно смеялась, ну а Сент-Клэр рядом хохочет еще сильнее. Уже почти два, когда мы наконец возвращаемся в общежитие. За стойкой пусто. Свет у Нейта не горит.

– Кажется, мы одни в здании, – говорит Сент-Клэр.

– Значит, никто не будет возражать, если я сделаю это!

Я запрыгиваю на стол и марширую по нему туда-сюда.

Сент-Клэр начинает громко подпевать, и я стараюсь двигаться в такт его песне. Под конец я отвешиваю театральный поклон.

– Быстрей! – говорит он.

– Что? – Я спрыгиваю со стола. – Нейт здесь? Он нас видел?

Но Сент-Клэр бежит к лестнице. Он открывает дверь и кричит. Мы аж подпрыгиваем от звука эха, а затем опять кричим вместе изо всех сил. Восхитительно. Сент-Клэр бежит за мной до лифта, и мы поднимаемся на крышу. Он не решается подходить к краю, но смеется, когда я пытаюсь плюнуть в щит с рекламой дамского белья. Ветер сильный, попасть в цель не получается, и я спускаюсь обратно на два пролета. Лестница широкая и устойчивая, поэтому Сент-Клэр отстает всего на пару ступеней. Мы добегаем до его этажа.

– Ну, – говорит он.

Впервые за несколько часов наступает тишина.

Я смотрю мимо него:

– Спокойной ночи.

– Увидимся завтра? Поздний завтрак в блинной?

– Было бы неплохо.

– Если только… – Он замолкает на середине фразы.

Если что? Он явно сомневается, стоит ли говорить. Момент упущен. Я бросаю на парня еще один вопросительный взгляд, но он отворачивается.

– Ладно, – с плохо скрытым разочарованием говорю я. – Увидимся утром.

Я уже спускаюсь вниз, но оглядываюсь. Парень смотрит на меня. Я поднимаю руку и машу. Сент-Клэр застыл словно статуя. Качая головой, я толкаю дверь на свой этаж. Не понимаю, почему у нас все либо прекрасно, либо непонятно. Словно мы вообще неспособны общаться по-человечески. Забудь об этом, Анна.

Дверь на лестничную площадку резко открывается.

Мое сердце останавливается.

Сент-Клэр кажется возбужденным.

– Это был прекрасный день. Это был первый хороший день за целую вечность. – Он медленно идет ко мне. – Я не хочу, чтобы он заканчивался. Не хочу оставаться в одиночестве.

– Уф. – У меня перехватывает дыхание.

Парень останавливается, изучающе вглядываясь в мое лицо:

– Ты не против, если я останусь у тебя? Не хотелось бы доставлять тебе неудобства…

– Нет! То есть… – В голове сумбур. Мне едва удается собраться с мыслями. – Да. Да, конечно, все нормально.

Сент-Клэр застывает на мгновение, а затем кивает.

Я снимаю с шеи ключ на шнурке и вставляю его в замок. Сент-Клэр ждет сзади. У меня трясутся руки, когда я открываю дверь.

Сент-Клэр сидит на полу. Он швыряет ботинки через всю комнату, и они с грохотом ударяются о дверь. Это первый звук с того момента, как мы вошли в мою комнату.

– Прости, – смущенно говорит Сент-Клэр. – Куда мне следовало их поставить? – Но, прежде чем я успеваю ответить, он проговаривается: – Элли думает, я еду в Сан-Франциско. Много раз я чуть было не купил билет на самолет, но мама бы этого не хотела. Если отец не хочет, то и мама не хочет. Я только усугубил бы ситуацию.

Я поражена этой исповедью.

– Порой я спрашиваю себя, что, если она… Элли… вдруг она, понимаешь… – его голос затихает, – хочет, чтобы я ушел.

Этьен никогда не обсуждал свою девушку. Зачем делать это сейчас? Не могу поверить, что должна ее защищать. Я аккуратно ставлю его ботинки возле двери и лишь потом отваживаюсь на него взглянуть:

– Она, наверное, просто устала видеть тебя несчастным… Как и все мы, – добавляю я. – Уверена… она наверняка сходит с ума от беспокойства.

– Хм. – Этьен смотрит, как я убираю свою обувь и выкладываю содержимое из карманов. – А как насчет меня? – спустя минуту спрашивает он.

– Как насчет тебя?

Сент-Клэр разглядывает свои часы:

– Бакенбарды. Вы увидитесь в следующем месяце.

Он что, пытается установить границы? Типа, он занят, а я предназначена другому? Только это не так. То есть не совсем.

Но я не отваживаюсь говорить об этом после того, как он упомянул Элли.

– Да, не могу дождаться встречи. Он забавный парень, тебе бы понравился. Я собираюсь присутствовать на концерте их группы в Рождество. Тоф – классный парень, тебе бы правда понравился. О… Я, кажется, это уже говорила? Но это правда. Он действительно… забавный.

Заткнись, Анна. Закрой рот.

Сент-Клэр расстегивает, застегивает и снова расстегивает ремешок на часах.

– Я выдохлась, – говорю я.

И это правда. Как всегда, наш разговор меня вымотал. Я заползаю в кровать и гадаю, что он будет делать. Ляжет на пол? Вернется в свою комнату? Но он кладет часы на стол и забирается в кровать. Ложится рядом со мной. Он поверх одеяла, я под ним. Мы все еще полностью одеты, минус обувь, но ситуация в целом весьма щекотливая.

Внезапно Сент-Клэр вскакивает. Я почти уверена, что он собрался уйти, и даже не знаю, радоваться или огорчаться, но… он просто выключает свет. Теперь в комнате темным-темно. Он шаркает обратно к кровати и плюхается сверху.