Глава 40

Тратить чужой боезапас на пристрелку было неловко. Но раз дали пострелять, то следует использовать такую возможность. Только с пятого выстрела Шредер разнёс бутылку на самодельном стенде. И почувствовал себя героем и победителем. Хотя успех был, мягко говоря, сомнительным. Если вообще не случайным. Секвойя несколько раз терпеливо указывал на ошибки и пару раз показывал, как нужно целиться. В конце концов, знания и практические занятия привели к тому, что Джо, расстреляв несколько магазинов, уверенно поразил с дюжину бутылок.

— В руках винтовка ладно лежит, хоть и тяжеловато, — заметил Джошуа, ощущая себя Клинтом Иствудом, — Я не знаток, но, по ощущениям, ствол добрый.

— Всё дело в практике. Больше практикуешься — лучше стреляешь, — без тени улыбки сыграл роль капитана-очевидность Монзомо, — Захочется попрактиковаться — знаешь где я живу. Приедем сюда, и стреляй, сколько захочешь. Секвойя так и делает.

Здоровяк улыбнулся, когда речь зашла о нём.

— В Африке тебе, наверное, пригодилось умение обращаться с таким оружием? Насколько я знаю, во всех проблемных странах — от экватора и южнее — очень любят Калашниковых. Не представляю, как можно заниматься журналистикой в горячих точках, не имея средств защиты. Там же сплошные перевороты, диктаторы, сомалийские пираты, дикие бедуины, межплеменные конфликты, террористы, кровь и вечный бардак.

Монзомо молча пожал плечами. Шредер воспринял это как ответ и продолжил:

— Большинство моих знакомых не интересуется информацией оттуда. А я посматриваю в интернете, что там творится, потому что друзья и коллеги из Израиля есть. Они там всем этим окружены буквально. Но ничего, живут себе, работают, открытия научные делают и пустыню в сад превращают, пока их соседи друг другу население сокращают самыми изощрёнными способами. Ну и прибирают потихоньку территории, этого не отнять.

— Да не то, чтобы пришлось обращаться с оружием, но случалось всякое. Несколько раз пришлось отстреливаться в особо безнадёжных ситуациях. Но я же репортёр, моё оружие — перо и острое слово, — шаман смущённо улыбнулся, — Так что в основном старался жалить неприятеля меткими публикациями. Но ты прав. Там твориться всякое нехорошее. Не хотел бы сейчас эту тему поднимать, потому что так хорошо отдыхаем. Она неизбежно испортит нам аппетит.

Монзомо смутился так, словно он сам был ответственен за беспредел, бушующий практически на всём африканском континенте.

Шредер снова встал у линии, намереваясь улучшить свои результаты. Приняв новый магазин от Секвойи, зарядил его, как учили, и принялся аккуратно стрелять. В этот раз он попал во все бутылки… Ну, почти… Промахнулся всего несколько раз. И порадовался этому обстоятельству почти как ребёнок.

— Русская стрелковка, может, не настолько хороша, как наша, но её отличает исключительная надёжность. Тут нужна небольшая привычка, — сказал шаман, — Думаю, с каким-нибудь нашим аналогом калаша тебе было бы по-проще обращаться впервые. Но если по-серьёзному попасть на войну или в затяжную перестрелку, где условия отличаются от тира, не задумываясь, порекомендую вооружаться АК.

— Спасибо за возможность пострелять, друзья, — произнёс Джошуа, возвращая оружие Кривой Секвойе, и не забыв предварительно поставить его на предохранитель, — Это было интересно и познавательно…

Длинноволосый великан кивнул, бережно принимая штурмовую винтовку у Джо, и каким-то неуловимым движением закинул её на плечо.

— Отведаем, что на охоте добыли, и поедем…

Троица двинулась обратно к дому на берегу озера, смотревшемуся сейчас особенно живописно. Во второй половине дня выглянуло солнце. Хоть и было всё ещё достаточно прохладно, но оно значительно пригревало. Снег вспыхивал миллиардами бриллиантов в солнечном свете. Озеро бликовало и искрилось. Краски окружающего мира стали ярче, приобрели резкость и глубину, невиданную в Кадьяке до этого Шредером. От ощущения восторженной полноты бытия хотелось петь и плясать. Однако вместе этого Джошуа решил поговорить на неприятную тему.

— Мы когда планируем решать, что нам делать дальше с Лунатиком? — спросил он.

— А что ты предлагаешь с ним сделать? — вопросом на вопрос ответил Монзомо с серьёзным выражением лица.

Вопрос был очень простой, но заставил Шредера основательно задуматься. Внезапно появившийся городской дурачок с армейским карабином ставил под вопрос законность обладания недвижимостью. Так что, в некотором смысле, если тот исчезнет, это было бы очень выгодно для него, но… Нет… Он не такой. Не святой, конечно, но и лишать человека жизни или выгонять из дома, который ему же принадлежит. Нужно просто вернуть свои вложения, и всё…

— Вижу, ты задумался, — тем временем заметил Монзомо, — Так что скажешь?

Джо, уже принявший решение, твёрдо сказал:

— Думаю, нам нужно сдать Лунатика в полицию. Пусть они занимаются этим вопросом.

— Моя полиция, — расцвёл в улыбке Кривая Секвойя, — Моя шерифа…

— Что? — удивился Джошуа.

Образ Кривой секвойи никак не ассоциировался у него с полицией. Скорей уж наоборот.

— Ты на территории резервации, Джошуа, — на этот раз скупо улыбнулся шаман, — Я неоднократно сталкивался с мнением, что индейцев в резервациях удерживают насильно. Сейчас это не так. Резервации — это суверенные индейские территории, которыми управляет племенное правительство. Мы не находимся в юрисдикции штатов, на территории которых располагаемся. У нас тут собственные суды, полиция, законодательные органы, полная автономия во внутренних делах. По сути, индейская резервация — это отдельный штат.

— И Кривая Секвойя…

— Наш друг, шериф, — подтвердил кивком Монзомо, — Так что полиция уже здесь.

Шериф расстегнул куртку и продемонстрировал узнаваемую звезду на жилете.

Троица спустилась в подвал, где висел подвешенный за руки Лунатик, сверлящий их ненавидящим взглядом.

— Моя два раза вопрос задавать не будет, — спокойно сообщил ему Секвойя, — Откель твоя узнать об тайнике с оружием? Кто ещё знать про тайник?

— Да пошёл ты! — выплюнул Гриф, — Твоей краснокожей роже могу рассказать только, как я мамку твою…

Выстрел раздался так резко, что Джо подпрыгнул. Одновременно с этим заорал от боли Гриф. Картина сложилась в голове через несколько секунд. Секвойя выстрелил из АК в ногу Лунатику. Не успел Шрёдер сообразить, как ему действовать дальше, как снова «Калаш» в руках шерифа выплюнул язычки пламени, и раздался оглушительный в замкнутом помещении звук выстрела. В воздухе поплыл запах горелого пороха.

— Моя думать, пусть эта бледнолицая повисеть тут полчаса, — сообщил Секвойя Монзомо, — Когда вытечет из ней литра два крови, станет сговорчивая.

— Я всё расскажу! Всё! — обливаясь слезами заорал Гриф, — Не оставляйте меня так!!!

Монзомо сдержанно кивнул и поощрил пленного:

— Ты правильно понял ситуацию, Витас. Рассказывай. Лучше бы тебе нас заинтересовать.

— Когда я выпустил статью о местной аномалии на Медвежьей Круче, моя карьера учёного была, считай, закончена…

Внезапная догадка осенила Шредера.

— Так это ты и есть тот русский физик-теоретик, который издал статью в научном журнале⁈ — воскликнул Джо.

— Да, — невесело усмехнулся Гриф, — Тот самый. В те годы я был одержим идеей доказать всем, что был прав. Продал всё имущество в Ленинграде и переехал в США. Купил дом в Кадьяке и продолжил заниматься изысканиями.

Пленный замолчал, но Кривая Секвойя повёл стволом АК и предупредил:

— Твой два ляжка уже простреленный, но правый рука ишо целенький. Дырка нет. Твоя мямлить — появиться новый дырка. Много-много.

— Да-да, — поспешил снова заговорить Гриф, — Я продолжал свою работу, но однажды мне потребовалось подтвердить свои расчёты серией экспериментов, и я…

— Твоя бледнолицый задница пойти шататься в священное место индейцев без приглашения? — уточнил Секвойя.

— Ммм… Да… То есть нет… Не сразу…

Глава 41

На одно единственное короткое мгновение мне представилось, что я всё же уснул в склепе, и страхи, дремлющие в каждом человеке с детства, обернулись в утомлённом сознании кошмарными, яркими видениями. Однако не пришлось себя даже щипать, в реальности всего происходящего убеждал браслет на руке, продолжавший жечь запястье. В конце-концов, это просто боль, которую можно перебороть. Стиснув зубы, ясделал ещё несколько шагов, пока жжение не стало нестерпимым. Застонав, вернулся к постаменту, на котором восседал в медитации серый страж.

Устало присел, привалившись к постаменту спиной, чувствуя себя так, словно меня придавили к этому месту всеми теми камнями, из которых было сложено это загадочное сооружение. Мысли ворочались медленно и со скрипом. Это что же такое получается? Значит, я никак