— А теперь сюрприз!

— Вон там, в корзине.

Мальчик подбежал и открыл корзину. Какие-то непонятные звуки отвлекли Дайану от мрачных мыслей. Она удивленно взглянула на Рида, а он вышел из-за стола, взял ее за руку и повлек за собой. Райан уже уселся на пол и теперь осторожно доставал из корзины поскуливающий и повизгивающий рыжий, в складках, пушистый шарик.

— Мама… — восторженно прошептал мальчик, — можно, я назову его Диком?

— Наверное, — неуверенно промолвила Дайана, взглянув на Рида.

— Прекрасное имя, — вынес вердикт Рид, не отпуская взгляда Дайаны.

— Мама, ему нужна постель, игрушки и… корм! — Голос Райана заставил их опомниться.

Щенок забавно шевелил пуговкой носа, принюхиваясь к незнакомым запахам, а потом неожиданно лизнул Райана в щеку, и мальчик взвизгнул от восторга.

— Он такой красивый… и умный… И он любит меня!..

Восторг Райана был совершенно понятен: он мечтал о собаке. Но это ведь она, Дайана, собиралась подарить сыну щенка! Рид присел рядом, поглаживая мордочку Дика и ласково почесывая щенка за ушами, а его лицо просто светилось от… нежности?

Дайана почувствовала боль где-то в груди, ее неожиданно охватило отчаяние, какая-то несусветная тоска. Они с Джоном тоже хотели завести собаку. Большую, добродушную и лохматую. Джон смеялся, описывая их будущего питомца, и Дайана смеялась вместе с ним, доказывая, что описываемой им породы пока не выведено. Они ничего не успели… В ее голове прошлое и настоящее перемешалось, и она вдруг почувствовала себя обманутой. В прошлом ей едва удалось попробовать любви, а сейчас у нее не было ничего, лишь предложение о фиктивном браке ради ребенка. Суррогат, пародия на нормальную жизнь: Рид хочет всего лишь использовать ее в собственных целях…

— Дайана, что с тобой?

— Прости, мне нужно… нужно побыть одной.

Она не смотрела на Рида и не заметила его встревоженного взгляда. Сначала ее шаги были медленными, и, только покинув кухню, она позволила себе броситься в свою комнату со всех ног. Оказавшись в желанном уединении, Дайана дала волю слезам. Она плакала очень долго. Так долго, что заболела голова, а в горле стало першить. Дайана чувствовала себя совершенно обессиленной, словно со слезами из нее вытекли все силы. Она едва успела перевернуть подушку мокрой стороной вниз, как ее глаза закрылись и она уснула.

…Она заметалась в горячих объятиях Рида, запрокинула голову, всматриваясь в его потемневшее от страсти лицо.

— Дайана… — прошептал он, а потом протяжно простонал: — Диа-а-ана-а-а…

Его губы обрушились на ее рот в неистовом ослепляющем поцелуе, а потом двинулись вниз — по шее, плечам, груди, сомкнулись вокруг соска, и она застонала, закричала от ослепившего ее желания…

— Ди, Ди, проснись!..

Ее затрясли, грубо вырвав из слепящего наслаждения. Дайана открыла тяжелые веки и увидела склонившееся над ней встревоженное лицо Рида.

— Дайана, что с тобой? Тебе плохо?

— Что случилось? — хрипло прошептала она, оглядывая погруженную в полумрак комнату так, словно видела ее впервые.

— Ты кричала.

— Мне снился сон.

Она замолчала, пристально вглядываясь в лицо Рида, освещенное только слабым светом ночника. Почему-то ей казалось, что она еще спит, а Рид, сидящий в ее спальне на ее кровати, лишь продолжение невероятного эротического сновидения.

— По-видимому, я был главным героем твоего кошмара, — скривив губы, произнес он.

Так и есть, ты был главным героем. Только мне снился вовсе не кошмар…

— Который час? — спросила Дайана.

— Почти одиннадцать, Райан уже спит. Правда, для того чтобы его уложить, мне пришлось устроить Дику постель в его комнате.

— Извини, что я вас бросила.

— На это у тебя были веские причины. Все было видно по твоему лицу, Ди. Мне показалось, что ты испытала шок. Я сделал что-то, что причинило тебе боль.

Не было больше ни одного человека, кто так хорошо бы понимал ее. И для нее не было больше ни одного мужчины, кроме Рида. Я люблю его!.. — ослепительной вспышкой промелькнуло в ее голове. Люблю так, что от этого мне становится почти больно… Почему я поняла это только сейчас? Мне кажется, что я всегда любила его, с первых минут, как он появился в моем доме…

— Вот опять. Мне кажется, что ты сейчас опять заплачешь…

— Опять?

— Твоя подушка мокрая насквозь, а нос распух…

— Наверное, я выгляжу ужасно?

— Нет, ты выглядишь… — Рид всмотрелся в ее лицо, и его глаза стали темнеть, как совсем недавно в ее сне… — очень ранимой, слабой… и потрясающе красивой…

— Обманщик, — мягко укорила его Дайана, — как я могу выглядеть красивой с распухшим носом и покрасневшими глазами?

— Не знаю, — почти беспомощно признался Рид, — но это так.

Дайана села в постели и поёжилась. После взрыва чувств и своего несвоевременного сна она чувствовала слабость и озноб.

— Ты замерзла?

— Нет, все в порядке. — Она вдруг поняла, что пришло время сказать ему о своем решении. Она на мгновение замерла, чувствуя себя так, словно готовится прыгнуть в ледяную воду: мурашки уже заранее поползли по спине, горло сдавил спазм, она даже затаила дыхание. — Рид, я хотела сказать… Насчет твоего предложения…

— Дайана, я думаю, сейчас не самое подходящее время.

— Нет, самое подходящее. Я выйду за тебя.

— Не торопись… Что? Что ты сказала, Ди? Повтори!

— Я выйду за тебя, Рид.

Он смотрел на нее такими глазами, словно у Дайаны внезапно выросли хвост, и копыта, и заодно рога.

— Если ты еще не передумал, — неуверенно добавила она.

— Дайана… — единственное слово, вырвавшееся у Рида, было произнесено таким сдавленным голосом, словно ее согласие принесло ему невыразимую муку.

А потом он склонился, впиваясь в ее губы яростным поцелуем. Он впервые позволил себе этот жар и этот напор. Дайана задохнулась от вихря чувств, мгновенно накрывших ее с головой, подобно девятому валу. Она тихо охнула, когда Рид навалился, вжимая ее в постель, лаская страстно и требовательно. Его губы не остановились на достигнутом, он принялся целовать ее шею, плечи… Дайана даже не поняла, каким образом ее грудь оказалась обнаженной, а в следующую минуту Рид уже жарко целовал ее, покусывая соски. Дайана застонала от невыразимого наслаждения. Это было воплощением ее сна, но действительность оказалась гораздо лучше, потому что всего ее воображения не хватило бы, чтобы попытаться вообразить это неистовое желание, охватившее ее. Рид заставил ее умирать от желания, извиваться от наслаждения…

Его губы двинулись вниз, прокладывая влажную дорожку страстных поцелуев к упругому животу Дайаны. Она вскрикнула и забилась в его руках. Ее дыхание было хриплым и частым, а голова металась по подушке. Ею владело только одно всепоглощающее чувство: она хочет большего, большего, что Рид ей дает…