её. — Ты считаешь, что властью можно распоряжаться, как вздумается? Думаешь, можно вот так запросто вступить в чужую войну, потому что в опасности чей-то возлюбленный?

— Нет, я… — девушка попыталась оправдаться. Она никогда раньше не видела Райну такой серьёзной, почти негодующей.

— Пеле, ты должна послушать. Креогикан никогда не станет помогать Седотопии, и я отказываю не только из-за того, что эта твоя прихоть абсолютно нелепа, — Райна чуть смягчилась и, нервно перебирая пальцами тесьму корсета, погрузилась в воспоминания. — Больше сотни лет у Креогикана и Седотопии был конфликт. Мы всё никак не могли разделить одну из деревень на приграничной территории, туда совсем недолго ехать от Гаммы, возможно, ты даже когда-то была в этих местах… В общем, многие годы Седотопия пыталась отстоять своё право, накаляя ситуацию. В конце концов, когда конфликт перешел в открытое противостояние семнадцать лет назад, они сожгли всё, — глаза нимфы заблестели слезами. — Использовали стихию, которая ассоциируется с нами, чтобы дискредитировать, но все знали, кто был виной. Огонь Креогикана никогда не был разрушительным. Мы здесь сохраняем его и бережём в полном покое, он не бушует и не вырывается просто так, это всем известно… Но неважно, что Седотопия пыталась нас подставить, не важно, чьи это были люди… Они были живыми, там были дети и…

Не удержав слёз, хранительница закрыла лицо руками. Это было невозможно, она не была готова полностью рассказать всю историю, даже спустя столько лет. Сердце сжималось от боли, накрепко обнятое связкой острых ножей, обожжённое однажды пламенем Седотопии и до сих пор тлеющее.

— Прости, но я не могу… — прошептала Райна, не отнимая ладоней от лица. Она сидела, сжавшись и сгорбившись, совсем не похожая теперь на величественную хранительницу. Это была просто разбитая женщина.

Пеле смотрела на неё и чувствовала себя последней дурой. Она вновь думала только о себе, снова положилась на свой эгоизм, а поплатилась за это её наставница. Как всегда, ошибалась Пеле, а рыдать приходилось за неё другим.

Она присела на колени перед нимфой и взяла её руки в свои.

— Это мне стоит извиниться. Я снова вела себя эгоистично и совсем не думала о других, — фея опустила глаза, чтобы не видеть траурно-бледного лица Райны, неравномерно покрытого красными пятнами после слёз. — Я очень стараюсь быть лучше и не давать этому побеждать, но иногда совершенно себя не контролирую, и сразу после таких моментов начинаю жалеть…

— Ничего, — хранительница выпрямилась и утешающе погладила пальцы подопечной. — Приятно, что ты понимаешь это и стараешься исправиться. Может быть, я расскажу тебе свою историю до конца, но это будет в другой раз. А сейчас ты должна, как бы ни было тяжело, вернуться в Гамму. Твоим друзьям наверняка нужна помощь.

***

— Это всего лишь значит, что она нам не помощник, сбежала и сбежала! — Мерих махнул рукой.

— Не стоит быть таким грубым, Душан! Она ведь ещё не отошла от всего, что случилось тогда… — Элизиан попыталась защитить подругу.

— А кто из нас отошёл? — риторический вопрос улетел в пустоту комнаты 220ФЛ, в которой и разместились ребята после того, как покинули тренировочное поле.

Возвращаться к занятиям не было ни сил, ни смысла. Рейден всё равно больше не мог проводить тренировки, не находясь в школе. Единственным, кто ещё мог их поддержать, был Таом, но и он куда-то исчез сразу после завершения всеобщего столпотворения. Это было не похоже на него, но кто мог в таком случае вести себя как обычно?

— Ничего. Я уверена, когда Пеле вернётся, она поможет нам. Просто она перенервничала, ей нужно ужиться как-то с новостями, — Элизиан усердно пыталась защитить подругу.

— Даже если дадим ей время, мы сами всё-таки должны что-то сделать. Нельзя ведь просто так сидеть сложа руки и ждать, пока что-то плохое случится, — Габриэль снял очки и нервно натирал их краем водолазки уже несколько минут.

— Ребята, — шёпотом заговорил Мерих, чем мигом привлек внимание друзей. Он странно осматривался, будто впервые видел помещение, где оказался. — Разве в этой комнате не было окна?

— Не знаю… Вроде… — Элизиан растерянно оглядела комнату. — Фера сразу всё цветами заставила, я даже не помню…

— Тогда другой вопрос, — Габриэль тоже напрягся. Если это было то, о чём он думал… Если Эвита и вправду следила за ними в комнате сейчас… — Разве здесь не слишком светло для комнаты без окна?

Элизиан шумно сглотнула и обернулась. Она совершенно точно вспомнила, где оно было раньше. Заставленное цветами, почти не заметное, но всё-таки окно. Вместо которого теперь тянулась тёмная каменная стена.

— Вот дерьмо…

2.21. Ответ за ответ

— Вот дерьмо…

— Я о том же, — Мерих одобрительно усмехнулся, когда Элизиан внезапно выругалась. — Думаю, стоит проверить…

Он порывался было встать и пойти первым, но Эли взяла его руку и потянула вниз, намекая остановиться.

— Мне кажется, лучше Габриэлю попробовать. Он знает её ближе, чем мы, — девушка мягко улыбнулась воинам.

— Ладно… Я попробую, — парнишка раскраснелся от волнения, медленно зашагал к окну.

Шаг за шагом он делал всё медленнее, ступая неуверенно, будто мог в любой момент провалиться под землю.

— Эвита, мы знаем, что ты здесь… Зачем бы ты ни пришла, ты можешь нам доверять. Мы постараемся помочь тебе, если ты не будешь сопротивляться, — Габриэль нервно дёргал пальцами, то неловко перегибая их, то сжимая в кулак. Хотелось как-то унять дрожь.

Она следила за ними, была совсем рядом. Зачем она вернулась, что ей было нужно в Гамме? Может, она должна была кого-то убить, может, наоборот, пряталась. Но если она лишь хотела сбежать, почему не рассказала им? Что произошло с Эвитой за два месяца в Хаотисе?

— Мы ведь твои друзья, ты не забыла? Ты спасла нас, мы спасли тебя… Учитывай это, если вдруг ты здесь, чтобы кого-то из нас убить или вроде того, — голос воина дрожал от охватившего страха, движения стали угловатыми. Габриэль почему-то впервые боялся настолько сильно.

Он подошел к стене, скрывавшей окно, на расстояние вытянутой руки, осторожно попытался коснуться иллюзорного барьера.

В следующую секунду преграда растаяла. Фея, когда воин оказался достаточно близко, выскочила, заломила его протянутую руку за спину и прижала его лицом к стене. Удерживая его, она успевала смотреть на вскочивших с места Мериха и Элизиан.

— Кто вы такие?! Откуда знаете мое имя?! Почему я помню ваши лица?! — Эвита гневно начала бросаться в ребят вопросами.

Вдруг Габриэль изменился в лице: он побледнел, все линии стали словно более очерченными. Не прошло и секунды, как он, каким-то странно знакомым движением, которого никогда не делал, высвободился. Воин так