не бывает эмоционален, — Эвита всхлипнула и сжала собравшимися из атомов пальцами ткань свитера подруги. Так было легче сдержать злость на саму себя. — Если я буду такой, никто меня не полюбит.

— Мы любим тебя такой! — возмутилась Элизиан, до глубины души поражённая сказанным. Рассказы о Хаотисе, которые она слышала, казались чуть ли не утопией, но только теперь она начала задумываться об обратной стороне медали. — Пока ты не в Хаотисе, пожалуйста, будь собой… Какой была в тот раз…

— Я должна быть собранной, чтобы справиться с заданием, — возразила фея дрожащим голосом. — Я не могу подвести хранительницу. Мне впервые доверили что-то серьёзное.

— Мы поможем тебе сделать всё, что нужно. Только расскажи о задании, мы сможем вместе, — отдалившись от подруги, Элизиан положила руки ей на плечи и доверительно посмотрела в изумрудные глаза. — Друзья ведь нужны, чтобы помогать.

— Да… Наверно, так будет правильнее, ведь вы больше знаете о происходящем в школе, — отвлечённая новыми мыслями, Эвита почти прекратила плакать. Шумно всхлипнув напоследок, она вытерла щёки и шею рукавами водолазки. — Теперь, когда я знаю, кто вы, это больше не вызывает вопросов.

Она устало улыбнулась подруге. Эли тоже заулыбалась, осчастливленная изменениями в её состоянии.

— Здесь, в Гамме, моя задача найти кого-то… Кто не является тем, за кого себя выдает, — Эвита шмыгнула носом. — Хранительнице нужно узнать, кто он.

— Интересно, почему Ринтия сразу не попросила нас… Мы ведь и так были здесь всё это время, — Элизиан озадаченно нахмурилась.

— Это, вроде как, секретное дело. Я рассказываю лишь потому, что доверяю тебе и Мериху… И, так и быть, Габриэлю и Пеле, раз вы говорите, что они не сделают ничего плохого… Но… А где остальные? — в воспоминаниях мелькало заметно больше людей, чем Эвита наблюдала в школе.

— Почти всех наших забрали… В подготовительный лагерь. Перед тем как…

— Их убьют, — сухо заключила хаотисианка.

Элизиан хотела сказать, что они отправятся на фронт, но в битве с Хаотисом это было одно и то же. Эвита просто сказала то, на что ей не хватило смелости. Даже самые подготовленные крылья Гаммы не сравняться с армией Хаотиса, и такой скорый призыв школьников не мог значить ничего другого.

— Да. Мы собираемся отправиться к ним, как только поможем тебе закончить здесь. Так мы условились с ребятами. Раз уж нас не могли взять сразу, придется пойти добровольцами. Так или иначе мы не бросим их там.

— Хорошо подумайте об этом, — Эвита опустила глаза в хмурой задумчивости. — Действительно ли вы готовы разделить их судьбу, какой бы она ни была?

— Поговорим об этом, когда найдём решение твоей проблемы, — Элизиан торопливо стёрла с лица вновь покатившиеся слёзы, и постаралась как можно более явно намекнуть подруге, что не станет больше об этом говорить. — Сначала найдём того, кто не тот. Как бы это ни звучало.

2.23. Голос-предатель

— Морфей, я всё хотела узнать, когда уже у меня будет какая-то серьёзная работа? — девочка с крашенными в сирень волосами покорно склонилась перед своим повелителем.

— Кофе принеси, — развалившийся в кресле мужчина убрал от лица пару длинных светлых прядей и лениво зевнул. Стол перед ним был завален учительскими документами, разбирать которые было слишком скучно, так что он в бессмысленном хаосе расставлял какие-то оценки.

— Что? Снова? — возмутилась девушка.

Писклявый припев "Staying alive", осточертевший за два месяца непрерывной прокрутки, заставил её недовольно поморщиться, а Морфей невозмутимо пританцовывал, лишь ухмыляясь, довольный её мукой. Покачивая бёдрами под музыку, он нащёлкивал пальцами ритм. Поднявшись с кресла, Морфей посмотрел на прислужницу сверху вниз.

— Разумеется. А если будешь на нервы действовать, ещё три года будешь кофе носить, — он расплылся в довольной улыбке, заметив неприкрытое отчаянье в лице Рейвен.

— Но, Морфей! Я ведь могу быть полезна, я втёрлась в доверие к ребятам, так что…

Отчаянные мольбы прервал резкий звук удара.

Ри, ошарашенная такой неожиданностью, схватилась за щёку. Кожа горела.

— Ты уже допустила слишком много ошибок. Я просил только залечь на дно и не высовываться, даже дал тебе кольцо-конспиратор, но ты не послушалась и опять поплелась к своим бунтовщикам. Сколько раз повторять, что не сдались мне твои потуги?! — повысив голос, Морфей чувствовал полный контроль. Девочка вздрогнула, жмурясь от ужаса перед его величием, и, не в силах удержаться в такой момент, он, упиваясь силой, ещё разок звонко шлепнул её по лицу. — Запомни, идиотина, ты делаешь то, что я скажу и ничего больше. Если я говорю нести кофе — несёшь его, если не говорю лезть к кому-то — не лезешь. Что тебе не ясно?!

В завершение своей речи, мужчина схватил подопечную за волосы и бросил на пол. Так она точно будет смотреть на него снизу вверх. Чистое наслаждение.

— Хватит скулить. Отвечай на вопрос, — хищно ухмыляясь, потребовал Морфей, угрожающе приставив острый угол каблука к нежной юношеской щеке.

— Мне всё ясно! Я приношу кофе, если просят, — пищала, свернувшись клубочком, девушка на полу. Только бы больше не били. Он её пугает.

— Именно. И, кстати, я уже слишком долго его жду, — почти отвернувшись от жертвы, мужчина вдруг передумал и, обернувшись, плюнул на её лицо, тем самым поставил последнюю жирную точку в диалоге.

— Морфей, — в комнату вошла бледнокожая фея. Её прямые белые волосы были распущены и падали на лицо, скрывая его почти наполовину. — С ним могут быть проблемы.

— Я как раз собирался заглянуть.

— Приготовить сыворотку правды? — послушно откликнулась бледная блондинка.

— Нет, сегодня обойдусь без этого, — опьянённый своей силой после разговора с Рейвен, Морфей чувствовал, что способен справиться с пленником и без облегчающего задачу допинга. — Можешь ждать здесь.

Он, пританцовывая под Bee Gees, вышел из кабинета через коридор за книжным шкафом, и феи остались наедине.

— Хватит валяться, — блондинка ткнула острым носом белой туфли в затылок скорчившейся на полу девчонки. — Морфей не любит таких соплячек, как ты. Не в моих интересах говорить тебе об этом, так как я и сама жажду его покровительства, но будь терпеливой. Могущество не дается за просто так.

Она убрала прядь белоснежных волос за ухо, открывая раскрашенную синяками бледную кожу на скулах — доказательство покорности и терпения.

— И свари уже этот гребаный кофе, даже меня задолбала, — фея усмехнулась и, пританцовывая под любимую песню своего благодетеля, поплелась следом за ним. — Давай, Ами, работай, если и правда хочешь чего-то добиться.

***

Пленник поднял голову, но вокруг была всё та же кромешная темнота. Он не видел, кто вошёл на этот раз, но уже отличал его шаги. Никто, кроме Морфея, не ступает в таком