– Привет, Лейси! Рад знакомству!

– Я тоже рада знакомству, – буркнула Лейси и побежала.

– Но я же еще не представился! – крикнул ей вслед рыжеволосый. – Я Арчи! Арчи Уэст! Могу я как-нибудь позвонить тебе?! И скажи, мы раньше не встречались?!

Но Лейси даже не обернулась – якобы не услышала. В следующую секунду она захлопнула за собой дверь. И в тот же миг зазвонил ее телефон – вероятно, Майк забыл что-то еще ей сказать. Но нет, она все равно не вернется. Ни за что!

– Да, слушаю… – пробормотала она, шагая к трейлеру. Ей ужасно не хотелось когда-либо еще встречаться Арчи Уэстом.

– Это Шина, – послышался в трубке голос матери. – Мы в Индиго-бич.

Лейси почувствовала острый укол в сердце – и моментально забыла об Арчи Уэсте. Шина здесь! Наконец-то! И она встретится с Генри! А также с Бо, вероятно…

Нет-нет, мать не должна встречаться с Бо.

– Мы приехали только на один вечер, – сказала Шина. – Где вы сейчас?

Радостное волнение улеглось. И все же Лейси упрямо думала лишь о том, что ее мать встретится со своим внуком.

– Вы здесь?.. Через пятнадцать минут мы будем на маяке. Ты сможешь найти его на карте в Гугле? – Ей придется как-нибудь отделаться от Бо. Всего на один вечер.

– Перерыв пятнадцать минут, – сказал Майк, и Бо с облегчением вздохнул – утро казалось бесконечным.

Актеры разбрелись по углам, лениво переговариваясь. Бо заметил, что Адам и Симона много времени проводили вместе. Другие актеры тоже разбились на пары. Только Бо был один. Он старался держаться на заднем плане, чтобы его статус суперзвезды никого не задевал. Впрочем, у него действитеьлно не было ничего общего с другими исполнителями; все они были или позерами, как Адам, или сражались со своими внутренними демонами, как Симона.

Здесь вообще не было ни одного нормального человека, кроме Майка. Никто не мог просто делать свою работу – обязательно надо было распространять вокруг себя флюиды злобы, тревоги или раздражения. Только с Майком Бо мог слегка расслабиться.

– Я строю бассейны, – сообщил Майк съемочной группе в первый же день. – И еще я строю фильмы.

Бо решил пойти к себе в трейлер, чтобы проверить телефонные сообщения.

– Подожди! – окликнул его Майк.

Бо на секунду задержался. И они вместе пошли по коридору. Причем рядом с ними никого не было.

– Я устроил перерыв по нескольким причинам, – проговорил Майк.

– Если хочешь что-то мне сказать, выкладывай быстрее, не тяни, – проворчал Бо. – Ну, в чем дело?

– Я хочу, чтобы ты убрался с моей съемочной площадки, – с непринужденным видом сказал режиссер.

– Что?.. – Бо замер у двери.

– Я подумываю о том, чтобы тебя уволить. У меня очень мало времени на съемки, а ты, дружище, губишь мой фильм.

Бо стиснул дверную ручку.

– Я гублю?.. Майк, а ты читал сценарий? Там же полно проблем! – Уж кто-кто, а он-то точно не мог погубить этот фильм.

– Возможно, – согласился Майк. – Но мне показалось, что я заметил у тебя проблески…

– Проблески чего? – перебил Бо. Он был не из тех, кто ходит вокруг да около.

– Проблески достоверности, – отчеканил Майк.

Бо помрачнел – он не привык к подобным разговорам. Проклятье, он вообще не привык к ролям второго плана! А также – к полуразвалившимся трейлерам, к работе с котами и к сценам, проникнутым слезливой чувственностью, не имевшим ничего общего с реальной жизнью (по какой-то непонятной причине Майк называл это все внутренним миром героев).

«Внутренний мир»? В задницу его! То, что у человека внутри, не имеет никакого значения; главное – что он делает, кого любит, кого отвергает. Значение имеет только тот выбор, который человек делает, а не сопливое дерьмо, которое у него внутри.

– Можно конкретнее?

– Разумеется. – Майк испустил тяжкий вздох. – Ты делаешь развлекательное кино. Конечно, это замечательно, но мне кажется, что ты слишком увлекся созданием собственного бренда. Ты перестал играть. Ты больше не изображаешь персонаж. У тебя везде только один Бо Уайлдер. А мне нужен Эван. Вначале ты сказал мне, что у тебя есть опасения. И я поверил: когда мы начнем снимать, ты сумеешь их преодолеть. Но ты этого не сумел. Поэтому я предлагаю тебе сейчас уйти и до конца дня подумать, захочешь ли ты вернуться завтра.

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо…» – мысленно повторял Бо; более приличное слово не приходило ему в голову.

– А если я не вернусь? У тебя есть замена?

– Да, – сказал Майк. – Пусть я девять месяцев в году строю бассейны, но на три месяца я – режиссер, и поверь, я не бездельничаю. И не шучу.

Бо не знал, что на это ответить. Но ему было крайне неприятно узнать, что Майку не нравилась его игра. Что ж, а ему, Бо Уайлдеру, очень не нравился фильм – он чувствовал себя в нем не на своем месте.

– Мне не нравится сценарий, Майк. Терпеть не могу своего героя. – Он сказал это без всякой враждебности. И даже почувствовал себя виноватым. – Может, мне следует покончить с этим прямо сейчас?

– Возможно, – кивнул режиссер.

Проклятье! Этот человек явно не желал мириться.

– Ты хочешь сказать, что я не настолько хорош, как ты думал?

– Да.

Вот как?.. Очень неприятно. И неожиданно.

– Но ты должен подумать и решить, так ли ты хорош, как думаешь сам. – Майк ткнул его пальцем в грудь. – В этом – суть вопроса.

Бо молчал, обдумывая слова режиссера. Не так хорош, как он думал?.. Но сам то он был уверен, что чертовски хорош. Да-да, был уверен в этом и никогда не испытывал ни малейших сомнений. До этого момента.

– Я ненавижу тебя, – проговорил он вполголоса.

Майк криво усмехнулся.

– Твое право, дружище. Но поверь, все не так уж плохо. Потому что всегда есть цели, к которым следует стремиться. Они многое меняют, делают все… захватывающим и увлекательным.

Бо еще больше помрачнел. Он уже давно не видел ничего захватывающего и увлекательного на съемочной площадке. Пожалуй, лет пять. И с тех пор ничего не менялось, все оставалось прежним. И он сам оставался прежним. Но Бо не видел в этом проблемы. Ему нравилась колея, по которой он двигался. Зачем что-то менять, если не нужно ничего менять, чтобы получить желаемое?

И он точно знал, что не хотел сниматься в этом фильме. Отвратительный сценарий! Только что они снимали сцену с семью котами. Какой смысл в этих мерзких зверюгах? Никакого. А ведь все они лазили по нему, терлись об него и мурлыкали – сущая пытка!

Но что же теперь делать? Он не мог уйти из фильма – даже такого, мягко говоря, неоднозначного. Потому что на кону его профессиональная репутация. К тому же он был обязан Майку своей лучшей работой. Кроме того, он уже знал…