Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В спальне я сунул сумку с оружием под кровать, из другой извлек и разложил на лавке белье и одежду. С прошлого посещения Крипа у меня остался балахон лекаря, в нем и буду ходить. И на род занятий указывает, и не так жарко. Прихватив чистые трусы, я вышел в «залу».
Ноэль уже выбралась из бочки. Она бродила по комнате, в чем мать родила, напевая что-то веселое, и мотая головой. Длинные, мокрые волосы звучно шлепали ее по спине.
— Оденься! — покачал головой я.
— Вот еще! — фыркнула она. — Как хочу, так и хожу. Фриде, наверное, так не говорил?
— Она служанка, а ты дочь короля.
— Подумаешь! — Ноэль с вызовом уперла руки в бока.
Я решил не связываться. Повесил чистые трусы на спинку стула и стал стаскивать с себя одежду. Ноэль наблюдала за мной с интересом.
— Отвернись!
Она показала язык.
— Бесстыжая! Вот расскажу матери!
— И что? — заинтересовалась Ноэль.
— Она тебя отшлепает.
— Меня?!
Ноэль засмеялась. Я вздохнул, стащил с себя трусы и полез в бочку. Вода слегка остыла, но мыться можно. Я окунулся с головой, и поискал глазами флакон с мылом. Его не было.
— Сиди тихо!
Возникшая сбоку красивая ручка плеснула себе в ладонь мыла из флакона и стала растирать его на моих волосах. Ловкие пальчики массировали мне кожу голову. Мне стало приятно, и я закрыл глаза. Покончив с намыливанием, Ноэль ополоснула мне голову, после чего потребовала встать и занялась телом. Я не возражал, послушно подчиняясь ее командам. Только когда она полезла в промежность, шлепнул по шаловливой ручке.
— Гро! — обиделась она.
— Девственницам воспрещается! — наставительно сказал я и ухнул в воду.
Выбравшись из бочки, я растерся полотенцем и натянул трусы. Ноэль продолжала пялиться, и я повернулся к ней спиной.
— Сядь! — теплая ладошка легла мне на плечо. — Я расчешу тебе волосы. Сними личину!
Я подчинился. Несколько минут Ноэль сосредоточенно орудовала гребешком. После чего отошла на пару шагов и оценивающе посмотрела на меня.
— Красиво! — заключила она и хихикнула. — Кудряшки, как у овцы.
Я немедленно вернул себе облик старца.
— Гро! — обиделась она. — Я не досмотрела.
— В другой раз, — сказал я.
— От Фриды, наверное, не прятался!
— Она не знает, что я молод, как и все люди в этом городе. Я никому не позволял прикасаться к себе. Облик можно скрыть под личиной, но тело останется. Ощупью сразу поймешь, что человек молодой.
— Хочешь сказать, что с Фридой у тебя ничего не было?
Я кивнул. Ноэль заулыбалась.
— Расчеши меня!
Мы поменялись местами. Костяной гребешок легко скользил по ее влажным, прямым волосам. От них пахло травами и чем-то одурманяще сладким. Странно, не похоже на запах мыла. Расчесав Ноэль, я мгновение думал, что делать дальше. Косы плести я не умею, делать прически — тоже. Подумав, я принес из комнаты узкую, разноцветную ленточку, сохранившуюся в кармане военной куртки после какого-то праздника еще на Реджине. Ленточкой была перевязана коробка конфет. На Зоэ я обнаружил ее в кармане и хотел выбросить, но потом оставил — на память.
— Вот! — я собрал волосы Ноэль в конский хвост и завязал его бантиком. Он вскочила и побежала к зеркалу. В номере оно имелось. Дорогая вещь…
Пока Ноэль крутилась перед зеркалом, я оделся и требовательно посмотрел на спутницу.
— Сейчас, мэтр! — кивнула она и потащила свою сумку в другую спальню. Явилась она, действительно, скоро. На ней было простое, длинное платье красного шелка. Надо же!
— Ты носишь платья?
— Оно подходит к твоей ленточке, — объяснила Ноэль.
Мы спустились в обеденный зал. Несмотря на неурочное время, он был полон. Завидев нас, гости встали и загомонили:
— Доброго здоровья, мэтр!
— Кто это? — удивилась Ноэль.
— Пациенты, — сказал я и пояснил в ответ на недоуменный взгляд. — Больные.
К нам подскочил Пако.
— Прошу вас, мэтр!
Трактирщик отвел нас в уголок за перегородкой, где обедала чистая публика, и убежал. Мы сели.
— Как эти люди узнали, что ты в городе? — спросила Ноэль.
— Пако оповестил. Ты задумалась, почему он не берет с нас платы? Пока я здесь, больные будут сидеть в трактире, заказывать еду, питье, к тому же Пако поднимет цены. Он заработает вдвое, если не втрое больше, чем получил бы за покои.
— Жулик! — сказала Ноэль.
Я пожал плечами. Бизнес. Ничего предосудительного в поведении Пако нет. Мне это тоже выгодно. Пациенты любят болтать, и я узнаю все, что планировал. Дальше — по обстоятельствам.
Подбежавшие служанки накрыли стол, и мы набросились на еду. Пако не подвел. Нежнейшая уха, щедро сдобренная зеленью, томленые ребрышки, сочащийся слезой сыр, свежеиспеченный, ноздреватый хлеб… Я уписывал угощение за обе щеки, Ноэль не отставала. Пако, хоть и жулик, но готовит, как бог. На Земле он был бы миллионером. Такая кухня сделала бы честь лучшему ресторану.
Пако возник, едва мы отвалились от стола. Выглядел он смущенно.
— Мэтр?..
— Тебя приму первым, — успокоил я.
— Я не о том… — он теребил фартук. — Я послал Куку и Дая оповестить больных, но не думал, что они станут болтать направо и налево. Мальчишки клянутся, что само так вышло…
— Короче! — перебил я.
— Во дворе…
Я встал и вышел на крыльцо. На мгновение мне стало плохо. Во дворе волновалась толпа — человек сто, не меньше. Люди стояли плечом к плечу. Завидев меня, они загомонили:
— Мэтр! Мэтр!..
Я поднял руку, толпа утихла.
— Есть с больными детьми?
Вперед протолкались четыре женщины с орущими младенцами на руках. Еще двое вели малышей за ручки.
— Теперь те, кому совсем плохо!
Из расступившейся толпы вынесли троих. Еще одного тащили под руки. Ноги у него заплетались.
— Остальных приму завтра — в порядке очереди. Вот она, — я ткнул пальцем в Ноэль, — сейчас составит список и распределит по дням. И не волнуйтесь! Вылечу всех!
Толпа радостно загомонила. Ноэль убежала, но вскоре вернулась с дощечкой и угольком в руках. Судя по виду, дощечка служила Пако в качестве разделочной. Сам трактирщик явился следом.
— Вынеси во двор стол и лавки! — велел я. — Буду лечить здесь.
— Но… — было начал он.
— Тех, кто в зале, потом! Они не настолько больны, чтобы не подождать. Пусть выпьют, поедят, — я подмигнул Пако.